Подкидыш
Шрифт:
— Моя мать!.. — не помня себя, закричал Жильбер.
— Да, твоя мать!.. Она была так несчастна!..
— Моя мать!.. Моя мама!.. — повторял пораженный мальчик.
— Некоторое время она была очень сильно больна… Потом ей удалось узнать, где ты находишься… Но когда она явилась за тобой в приют, ты как раз в этот день убежал, дрянной мальчишка.
— Ах, дама в черном!.. В карете!.. Это была
— А дальше она оставила мне свое имя и адрес, на случай, если я смогу что-либо сообщить ей о тебе.
За разговором они не заметили, как добрались до жалкого жилища госпожи Мондетур. Старая женщина достала из ящика деревянного некрашеного стола визитную карточку и протянула ее Жильберу. На карточке значилось: «Елена Нозаль». А внизу приписано карандашом: «Замок д'Апуэньи».
— Елена Нозаль!.. Мою маму зовут Елена Нозаль!.. — восклицал Жильбер, покрывая поцелуями эту карточку.
— Мы сейчас же напишем ей, но не здесь… У меня нет ничего…
— Идемте скорее… Зайдем в кафе и там напишем маме… Маме!..
И, видя, что старуха замешкалась, он поспешил развеять ее опасения:
— О, не бойтесь!.. У меня есть деньги!..
Он вспомнил о монете в пять франков, оставленной ему накануне гравером.
— Мы сделаем еще лучше: пошлем ей телеграмму! — воскликнул он.
Они оба отправились на телеграф и послали следующую телеграмму: «Госпоже Нозаль. Замок д’Апуэньи (департамент Сены и Луары). Жильбер нашелся. Вдова Мондетур». Далее следовал адрес. А внизу мальчик приписал: «Я люблю тебя, мама. Жильбер».
В эту ночь Жильбер остался ночевать у госпожи Мондетур, послав своему хозяину записку, что больше к нему не вернется.
На следующее утро, едва пробило восемь часов, у дверей старого дома остановился фиакр. Из него вышла женщина, лицо которой сияло неописуемым счастьем. Госпожа Мондетур и Жильбер, из окна мансарды увидевшие подъехавшую карету, быстро спустились вниз.
— Вот он, сударыня!.. Вот он!.. — кричала старуха Елене, подталкивая к ней мальчика.
— Мама… Мама, мама!..
Госпожа Нозаль, бледная от волнения, поцеловала и обняла Жильбера так крепко, как будто боялась снова его потерять:
— Вылитый портрет моего бедного Раймонда!
В гостинице, куда они сейчас же отправились, Елена
Когда мальчик закончил печальное повествование, она сказала:
— Дорогой мой, мы должны поблагодарить Водермона за то, что он сделал для тебя. Я думаю, ты будешь рад увидеть его и поцеловать Сюзанну. Кроме того, следует устроить судьбу госпожи Мондетур.
— Да, мама, — просто ответил Жильбер.
Три года назад, после смерти своего отца, госпожа Нозаль стала очень богатой женщиной. Поэтому в тот же день она приняла все необходимые меры, чтобы госпожа Мондетур не нуждалась ни в чем до самой смерти. А на следующий день, купив Жильберу прекрасный костюм, она уехала с ним в Ниццу.
Елена не сказала Жильберу — несомненно, нарочно, — что ее покойный отец, граф д’Апуэньи, был другом отца Водремона и что между обеими семьями с давних пор существовали дружеские отношения. Однако накануне своего отъезда на юг Елена написала длинное письмо дяде Сюзанны.
Можно себе представить радость Жильбера, когда на вокзале в Ницце он увидел свою маленькую подругу, поджидавшую его вместе с дядей и гувернанткой.
— Сюзанна!.. Сюзанна!.. — воскликнул он, дрожа от радости.
Мисс Крикет, которой, очевидно, были даны известные указания, на этот раз не вмешивалась в разговор детей.
— О, Сюзанна, если бы вы знали, как я рад, что снова вижу вас!.. — говорил Жильбер.
— Ты можешь говорить мне «ты»… мисс Крикет позволила… — шепнула ему девочка.
Госпожа Нозаль и Водремон, с нежностью глядевшие на эти две красивые головки, так тесно прижавшиеся друг к другу, казалось, думали: «Какую прекрасную пару составят они в будущем!..»
Прошло двенадцать лет.
Хотя Жильбер Нозаль был еще очень молод — ему только что исполнилось двадцать три года, — он женился на Сюзанне Водремон.
Верный своему призванию, Жильбер стал рисовать не как любитель, а как профессиональный художник. На последней выставке пейзаж «Вид Шампиньи», подписанный «Ж. Нозаль», привлек всеобщее внимание.
Очень возможно, что почетная медаль будет присуждена бывшему воспитаннику «Дома подкидышей и сирот»…