Подкидыш
Шрифт:
Нитлбед заломил руки.
— Мистер Гидеон! — взмолился он. — Это больше, чем может вынести живой человек! Если вы не позволите мне заставить его проглотить его лживые слова, вы скоро отдадите его в руки закона и покончите с этим?
— Капитан Вейр, — сказал мистер Ливерседж, — если вы сделаете что-либо подобное, я отброшу свои колебания и буду вынужден возбудить дело против вашего благородного родственника за похищение моей подопечной!
При этих словах Мэттью замер и воскликнул:
— Белинда? Боже милостивый! Нет, нет, он не мог!..
— Никогда
— Он соблазнил ее — я говорю это с уверенностью! — обещаниями подарить ей красивую одежду, — объявил мистер Ливерседж. — И позвольте сказать вам капитан Вейр, что моя подопечная еще не достигла семнадцати лет! Невинный цветок, который дважды пострадал от вашей семьи!
Мэттью отвел своего кузена в сторону и схватил за локоть.
— Гидеон, если это так, то это самый дьявольский поворот событий! Нет, нет, я не хочу сказать, что он похитил ее, но ты не знаешь Белинду! В самом деле, это уже никуда не годится! Мы должны немедленно разыскать их и спасти его! Она — прелестнейшее создание, и я уверен, я не упрекаю его за… Но это не годится, Гидеон!
— Какая чепуха, Мэтт! — нетерпеливо сказал Гидеон. — Джилли был помолвлен с Хэриет всего неделю назад!
— Да, я знаю, но ты не видел Белинду! — простонал Мэттью.
Гидеон вдруг вспомнил пассаж из письма герцога к нему.
— Боже милостивый! — пробормотал он. — Нет, это смехотворно! Я никогда не замечал, чтобы Джилли волочился за юбками. А что касается похищения — чушь!
— Ну, конечно, но ты не знаешь, что за человек этот Ливерседж! — прошептал Мэттью. — Он устроит Джилли неприятности, если сможет, и он дядя Белинды — или он так говорит.
— У него не будет возможности устроить ему неприятность, — коротко ответил Гидеон.
— Будет, если ты передашь его в суд, — предостерег его Мэттью. — Я не думаю, чтобы он сумел выиграть дело, но это наделает столько шума, ты понимаешь! Что же нам делать?
— Мне кажется, — сказал Гидеон, — лучше всего найти Адольфа и понять, что за проказу он затеял. Я возьму Ливерседжа с собой, и Адольф решит, как нужно с ним поступить. А что касается тебя, то имеешь ты разрешение находиться здесь?
— О, да, я сказал, что меня призывают неотложные семейные дела, и мне разрешили отлучиться. Но, ты знаешь, Гидеон, я думаю, что Нитлбеду нужно сделать выговор! Это переходит всякие границы, он приехал искать меня в Оксфорде и вел себя, словно я школьник, и угрожал пойти к ректору, если я не скажу ему, где можно найти Джилли!
— Хотел бы я. чтобы он так и сделал! — проговорил его кузен. — Какого дьявола ты взвалил на него свои проклятые глупости? Если он до сих пор жив, то это не благодаря тебе! Возвращайся в Оксфорд, и если ты не можешь не влезать в дурацкие неприятности, ради Бога, обращайся с ними ко мне и не заставляй Джилли рисковать из-за них своей
Мэттью был так потрясен этой бесчувственной речью, что пустился в долгое и негодующее самооправдание. Гидеон без угрызений совести прервал его и сказал, чтобы он приберег свое красноречие. Мэттью свирепо уставился на него.
— Это такое же мое дело, как и твое, и я поеду с тобой в Хитчин!
— Ты можешь сделать это, потому что тебе это по дороге, но дальше ты со мной не поедешь! — заявил Гидеон, решительно отворачиваясь.
Он обнаружил, что за ним с тревогой наблюдали Нитлбед и Рэгби, которых неприязнь к мистеру Ливерседжу сделала союзниками. Мистер Ливерседж разместился в экипаже Гидеона, сложив на груди пухлые руки, а на лице изобразив добродушное, если не сказать благочестивое выражение. В своем внезапном воспоминании о Белинде он почувствовал руку Провидения, властно проявляющую себя в его участи, и был способен встретить тяжелый взгляд капитана Вейра снисходительной улыбкой.
— Теперь мы отправляемся в Хитчин, мой подающий надежды друг, — сказал Гидеон. — Мне кажется, что его сиятельство будет рад заполучить вас!
— Если, — величаво кивнул мистер Ливерседж, — у его сиятельства есть малейшее уважение к справедливости, сэр, он увидит во мне благодетеля!
— Мистер Гидеон, разрешите мне проучить его разок! — слезно взмолился Нитлбед.
В этой просьбе ему было отказано, и он угрюмо вскарабкался в двуколку Мэттью. Гидеон занял место на козлах своего экипажа и взял вожжи. Мистер Ливерседж любезно сказал:
— Могу я предложить вам небольшой совет, сэр? Я подозреваю, что вы можете поднять шум в Хитчине, расспрашивая о герцоге Сейлском. Говоря, как человек, принимающий интересы его сиятельства близко к сердцу, я бы посоветовал вам навести справки о мистере Руффорде, так как у меня есть основания полагать, что он путешествует под этим псевдонимом.
Гидеон, которого начинало развлекать это нахальство, поблагодарил его и по прибытии в гостиницу «Солнце» последовал его совету. Результаты не были обнадеживающими. Домовладелец отнесся к нему с явной враждебностью и сказал, что если бы он имел хоть малейшее представление о тех беспокойствах, которые обрушились на него из-за того, что он предоставил комнаты этому драгоценному мистеру Руффорду, он предпочел бы просто закрыть свое заведение.
— А если вы ищете его дерзкого мальчишку, меня бесполезно спрашивать, — прибавил он. — Потому что это не мое дело! А если вам нужны комнаты, то гостиница переполнена!
Капитан Вейр, чей властный характер не мог легко снести эту наглость, посчитал своим долгом кое-что добавить к скорбному списку бед хозяина, но мистер Ливерседж поторопился, с многозначительным покашливанием, положить руку на его плечо и сказать:
— Гм! Позвольте мне, сэр! Ну-ка, любезный, выслушайте меня, если вам не трудно! Вы не будете отрицать, что мистер Руффорд останавливался недавно на этом постоялом дворе… кажется… с молодой спутницей.