Подкова на счастье
Шрифт:
Он не сводил с нее глаз. Сегодня Эльвира выглядела не просто милой и привлекательной, а настоящей красавицей. В красном шелковом платье с наглухо застегнутым воротом, не оставлявшим никакого простора для мужского воображения, она тем не менее была еще более желанна, чем обычно. Наверное, такой фасон придумали специально, чтобы вызывать у мужчины непреодолимое искушение обнажить то, что так хорошо скрыто, продолжая разглядывать Эльвиру, подумал Леонардо.
— Я уже говорила тебе. — Она невозмутимо улыбнулась. — Теперь меня не так легко шокировать.
Леонардо отодвинул тарелку с едой,
Она была рядом, но не с ним. Его ночи наполняли страстные эротические видения, но он всегда просыпался разочарованным, зная, вернее надеясь, что Эльвира тоже тоскует в своей одинокой постели. Страдая от потребности коснуться ее роскошного тела, которое заставляло его медленно терять рассудок, Леонардо испытывал тяжелые муки. Поэтому каждое утро уход на работу становился для него желанным избавлением от ее чар.
Такого восхитительного сочетания женственности и твердого характера, как у Эльвиры, Леонардо не доводилось встречать ни у одной женщины. Она не заигрывала с ним, не дразнила его. Ее поведение было абсолютно естественным, а красота чистой и здоровой.
Леонардо был старше и гораздо искушеннее, он отлично знал, как уложить Эльвиру в свою постель. Но решение оставалось за ней. Если до рождения ребенка он позволял себе немного заигрывать с ней, зная, что в ее положении невозможно заниматься любовью, то теперь больше не доверял себе, не мог за себя поручиться. И особенно отчетливо он почувствовал это сегодня вечером, когда она спустилась к ужину в этом умопомрачительном красном платье.
Леонардо сделал маленький глоток вина, но даже не почувствовал вкуса.
В мерцающем свете свечей Эльвира молча смотрела на него.
Хоть бы он что-нибудь сказал — что угодно! — мысленно молила она, лишь бы отвлечься от мысли, которая неотвязно вертелась в голове. Станут ли они любовниками?
— Леонардо, — хрипло прошептала она.
— Да, дорогая? — Его голос прозвучал непринужденно, и на лице появилась вежливая улыбка.
Она недоверчиво уставилась на него. Он не предлагал ей ничего, кроме романа, который рано или поздно закончится. Ей не нужны были ни венчание в церкви, ни брачный контракт, ни знаки внимания, ни дорогие подарки — один лишь намек, что Леонардо действительно хочет ее, потому что она ни за что не попросит его о близости сама!
Не выдержав напряжения, висевшего в комнате, она вскочила.
— Ох, Леонардо! — вскричала она разочарованно. — Ты такой…
— Какой? — насмешливо переспросил он, хотя его тело болезненно напряглось.
— Глупый!
И, оттолкнув стул, она выбежала из столовой, едва удержавшись от желания громко хлопнуть дверью.
Уже у лестницы Эльвира услышала за спиной быстрые приглушенные шаги. Мысль, что Леонардо гонится за нею в ночной тишине дома, неожиданно показалась невероятно возбуждающей. Она легко взбежала наверх и уже почти миновала его спальню, когда мужская рука крепко схватила ее за запястье. Леонардо развернул
— Глупый, говоришь? — спокойно переспросил он.
Сердце бешено ухало в груди Эльвиры.
— Разве нет?
— Глупый?! — Леонардо хрипло рассмеялся. — Что ж, давай это проверим, дорогая!
Он втолкнул ее в свою спальню и осторожно притворил дверь.
Эльвиру охватила нестерпимая вспышка возбуждения. Его глаза пожирали ее жарким пламенем.
— О, дорогая, — простонал Леонардо, отдаваясь искушению, так долго разъедавшему его изнутри.
Прильнув к ее мягким, нежным, пухлым губам, он будто оказался в раю. Поцелуй длился долго, а потом Леонардо с трудом отстранился.
— Ты действительно хочешь меня? — изумленно спросил он.
Я всегда хотела тебя, пронеслось в ее голове.
— Да, — гортанным голосом ответила Эльвира и, обняв его за шею, страстно прижалась к нему, спасаясь в этих объятиях, словно тонущий корабль в тихой гавани. — Да, да, да, — снова и снова повторяла она.
Леонардо никогда не знал такого жаркого и страстного ответного поцелуя от женщины. Если Эльвира сейчас же не перестанет так тесно прижиматься к нему, он не выдержит и овладеет ею прямо у стены. Но он не хотел торопливого соития. Она заслуживала большего.
— Иди сюда, — сказал он, тяжело переводя дыхание, и потянул ее к постели.
Эльвира послушно подчинилась. Она не замечала ничего, кроме горящего от страсти взгляда его черных глаз. Леонардо осторожно опрокинул ее на спину и начал медленно расстегивать лиф.
— Я хочу прикоснуться к тебе, — шептал он срывающимся голосом. — Исследовать твое удивительное тело везде — снаружи и изнутри.
Эльвира трепетала, не в силах отвести взгляд. Она чувствовала, как набухают и тяжелеют ее соски и томительная тяжесть заполняет лоно. Видел ли он любовь, светящуюся в ее глазах?
Леонардо уловил ответное стремление этого роскошного тела, и его пальцы дрогнули, но он заставил себя продолжать расстегивать пуговицы, хотя предпочел бы сорвать с нее платье.
Он почувствовал, как ее пальцы заскользили по его шелковой рубашке, спускаясь все ниже, и замотал головой.
— Нет, — прошептал он.
— Нет?!
Эльвире хотелось доставить ему удовольствие, она читала, что всем мужчинам нравится, когда женщины делают это.
— Дорогая, — с трудом проговорил Леонардо, уже едва сдерживая возбуждение. — Я слишком долго хотел тебя. Если ты дотронешься до меня…
Он наконец расстегнул последнюю пуговицу и распахнул лиф. С его губ сорвался восторженный возглас. Ее грудь оставалась такой же полной и упругой, как и во время беременности, даже еще более красивой. Он чуть сдвинул тонкий шелк черного бюстгальтера и коснулся кончиком языка розового отвердевшего соска.
Эльвира выгнулась, отдаваясь наслаждению.
— Пожалуйста, Леонардо, — прошептала она, не вполне осознавая, о чем именно просит.
Ее мольба и волнующие движения тела привели Леонардо в неистовство, и он снова застонал, а потом приник к ее чувственным губам, глядя в янтарные глаза, которые казались почти черными.