Подковы для единорога
Шрифт:
– Мне чего, сгонять за ним, что ли?
– возмущался Авантюрист непонятливости наивной девушки.
– Дался он тебе! Да и то сказать, что цветёт он короткий промежуток времени.
– Послушай, - как-то, спросил он её, - а тебе не снилось, что-либо оранжевое? Например: оранжевая мама, оранжевый Пинк, на оранжевом снегу...
– А что?
– испуганно спросила Эллима.
– Да, так - ерунда!
– махнул рукой Грог.
– Но, мне бы это напомнило аварию на комбинате химической промышленности...
Эльфийка вытянула лицо, силясь понять, что Авантюрист, только что сказал, но - промолчала. Вместо расспросов, она заказала себе платье, в тон заморскому цветку, вот только оттенок у наряда получился, какой-то, тоскливо-унылый, никак не тянущий на философскую утончённость цветовой гаммы.
– Ты что, решила в Козлотопье кентавров охмурять?
– не удержался Грог от едкого комментария.
Приглядевшись внимательно к цветовому оттенку, он задал дополнительный
– Ты его в свёкле отваривала, что ли?
Эльфийка ничего не ответила, вероятно, обидевшись и по-детски поджала губы. Всё это напоминало известные игры, а подобные мысли заранее навевали уныние, граничащее с паникой. Грог старательно обходил подводные камни и расставленные ловушки, лавируя между обеими угрозами. Он переспросил эльфийку, будучи уверенным в том, что она не поняла с первого раза:
– Ты платья свекольным соком красила, что ли? Или варила, вместе с корнеплодами?
Эллима окончательно ушла в себя, не желая отвечать на провокационные вопросы. Чем это заканчивается - она прекрасно знала и поэтому, в критических ситуациях предпочитала помалкивать. Так как Грог был в ударе, это и означало кризис.
Руди, избавившись от синей кожи, пристроилась жить рядом - в Приозёрске и регулярно общалась с Эллимой, которая жила не так уж и далеко. Стремясь, во что бы то ни стало, вернуть утраченную душу, русалка всё-таки забеременела, а вот от кого - не говорила. Она только загадочным прищуренным взглядом посматривала в сторону Грога, но он решительно не помнил подробностей подобных инцидентов, могущих иметь место, а в душе роился сонм сомнений. Ну не мог он столько выпить! Злые языки утверждали, что время покажет... Единорог Жорж с кобылой Люськой резвились на лужайке, возле дома Авантюриста и занимались своим привычным делом, то есть - маялись от безделья. Скелет, а нынче мумия Боря, после трансформации, из одного состояния в другое, находился в полной растерянности, но, постепенно привыкал к своему новому облику. Переезжать в замок некромантов, он отказался наотрез, тем более что старый знакомый лич Герсос подался на гастроли с музыкальным коллективом, который он курировал. Борис кутался в дорогое белое покрывало, оставляя открытыми только глаза, отчего ещё больше становился похожим на покойника, пусть и самого богатого, на этом кладбище. Он часто наблюдал за своей живой женой, которая обречённо копалась в огороде, по-инерции нося овощи на городской рынок. Боря переслал ей половину своих средств, заработанных, во время предыдущих похождений, но это не внесло изменений, в размеренную жизнь супруги. Денег ей хватило бы и на пять оставшихся сроков, но видимо, и этих доходов было достаточно, чтобы влачить унылое существование, в которой не было места излишкам. Привычка, жить по запланированному графику, оказалась сильнее. Грог не раз порывался спросить Бориса о детях, но предчувствие неординарного рассказа или уклонение от него, всегда удерживали авантюриста от этого шага. Он уже привык обдумывать свои поступки и живя в Повалье, становился занудным педантом. Имея полные карманы денег и запасы в сундуках, он чуть не пропил любимую титановую кольчугу! Пора было что-то решать и сильно встряхнуться. Глядя в сторону Руди, нянчащейся с подросшим дитём, он подумал, что: "Конечно же, не до такой степени, трястись!"
Грог вспоминал, что в один из таких дней, когда одолевала хандра, пришёл странный посланец с подозрительной бумажкой и сослался на старого знакомого - рыцаря Рэндора. Сюда он не забыл приплести ассасинку Аду и фею Ламуну, с которыми Авантюрист давно не виделся и теперь, у него не возникало никаких сомнений в том, что он с ними скоро встретится. Вероятнее всего, старые друзья, преследуя государственные интересы, пользуются старыми проверенными методами, которые замешаны на неистребимом влечении к авантюрам, некоторых членов дружеского коллектива. Страна назначения - Козлотопье, частично намекало на правильность этих выводов. Посетитель поведал о таинственном артефакте "Золотое копыто", которое запрятано высоко в горах соседней страны, но которое, так просто не добыть. Имеет артефакт прямое отношение к единорогу Жоре и его месторождение, упомянутая страна. Существует растение - ключ к "Золотому Копыту". Как он называется, никто не знает. Владел артефактом старый король кентавров и что у него случилось, так же неизвестно, но, есть в дремучем лесу заброшенное кладбище, а на нём мраморный постамент, имеющий непосредственное отношение к владельцу раритета. Четверостишие, выбитое на древнем камне, несёт скорбь поразительной глубины. Говорят, когда он высекал на камне эти строки, слёзы беспрестанно стекали по его щекам, падая к подножию кладбищенского пьедестала. Через некоторое время, на этом месте вырос цветок - чёрный, как сажа, с которого беспрестанно стекает каплями на землю: то ли солёная роса, то ли горькие слёзы. Только с этим цветком, по цвету соперничающим с ламповой копотью, возможно добыть артефакт. Но как? И где найти сам цветок? Об этом можно узнать, только в самом Козлотопье. Намёк на вмешательство единорога, которому он мог бы, ой как пригодиться. Козлотопье - Жорина
Пока строилась шхуна для путешествия, Грог занимался подготовкой, к означенному мероприятию и, со дня на день, ждал гостей из столицы государства "Грифона". Он не раз слышал, как упоминалось название дороги, ему незнакомое. В кабаке Приозёрска, с поэтическим названием "Смазка", трактирщик, с не менее живописным прозвищем "Слесарь", рассказал забавную историю, почему переименовали Западную дорогу.
Путевые заметки заблудившегося дворника из Килькодранска.
Всем известно, что метла у ведьмы управляется исключительно психосенсорными датчиками. Сигналы на маневрирование поступают прямо из мозга пилота на гипотетический двигатель, местоположение которого визуально определить не получается. Во всяком случае - не удаётся никому. Ясно одно - веник должен быть за спиной ведьмы, а летательный аппарат получается из любого помела, которое в руках другого человека используется исключительно по назначению. Ну, так вот: задремал дворник на трудовой вахте, в обнимку с метлой, а проходившая мимо ведьма, по какой-то причине лишившаяся своего транспорта, решила воспользоваться чужим. Быстро вскочив на черенок помела, она с диким хохотом набирала высоту, не заметив, при этом, что дворник зацепился за метлу бородой. Так и тащила она его, чуть ли не до самого "Ведьминого Кряжа". Только у границы "Мрачного Леса" ему удалось отцепиться, спланировав на одинокую ветлу, прозябающую на опушке. Идёт он вдоль леса, пробираясь в сторону дома, почёсывая ушибы, и всё время оглядываясь на ветлу, при этом размышляя: "Какая метла пропадает". В глубинах лесного мрака надрывался сыч, крича так, как будто, в этой жизни, он потерял - всё. Причём - сразу. Подойдя к самой кромке леса, за которой не было видно ни зги, в его чаще он услышал озорное женское хихиканье, похожее на призыв к знакомству. Дворник просунул голову в кромешную темноту, тут же получив удар по лицу, от чего под глазом расплылся живописный синяк. На всех повозках, которые его обгоняли южнее "Ведьминого Кряжа" и которые ехали со стороны "Мрачного Леса", возницы имели на лицах схожие, с лицом дворника, симптомы. В народе, к западной дороге прилипло другое название - "Синюшный Тракт".
Грог посмеялся вместе со Слесарем, и прослушал другие новости, которые он упустил, за последнее время, но их оказалось, не так и много. Размеренная жизнь целой страны, несмотря на абсурдность её обитателей, не включала в своём течение резких перемен, зиждясь на привычных поступках населяющих её особей.
Авантюрист вышел из дома и прошёлся в сторону пирса. Проходя по деревянным подмосткам, под которыми плескалась вода, он на секунду задержался, поправляя сапоги на ногах. В это время, кикимора, поднявшая голову из глубин озера, наивно спросила, держась обеими руками за деревянный помост:
– А Руди дома?
Грог отшатнулся, схватившись рукой за сердце и смачно сплюнув, выругался:
– Тьфу, ты! Напугала... Дома!
Он поморщился, до сих пор не привыкнув, к такому соседству и добавил:
– С дитём водится. Найду того, кто это сделал... Бутылку поставлю, за мужество! А её - в замужество...
Грог, оглядываясь из-за плеча, пошёл в сторону мола, а русалка кролем, как заправский спортсмен-пловец, поплыла по вонючему каналу, усиленно работая руками. Метрах в двадцати, от мостков, она остановилась и оглянулась назад. Нахмурив лицо, пловчиха прищурилась и бросив взгляд на удаляющегося Авантюриста, продолжила заплыв.
Выйдя из особняка рано утром, Грог намеревался прогуляться до ангара Пинка пешком, лишний раз поразмыслив, на досуге, о предстоящем деле. Проходя мимо "Удобной Стоянки", Авантюрист, в очередной раз, понаблюдал за битвой "титанов". Летучие рыбы, как всегда, не поделили с воронами лакомый объедок, а тараканы внизу ждали падения с неба своей доли, без которой, они почти никогда не оставались, даже ценой здоровья собственных товарищей. Вспомнив былые времена, Грог пошёл дальше, а на памяти у него крутился коротенький стишок, которым он охарактеризовал это место:
...
Безмолвная Луна
Взирает на останки,
Прочь расползаются подранки,
Пока им не пришла хана.
...
Солнце поднялось уже достаточно высоко, когда Авантюрист приблизился к жилищу гнома. Увиденное поразило его до глубины души. Посередине двора, построенный Пинком технический монстр пыхтел и тарахтел, как в мечтах не построенный паровоз, с помесью трактора и даже издали обдавал сильным жаром. В связи с этим, Грог подумал о том, что посещение на нём южных земель будет весьма проблематичным, так как тепловой удар будет обеспечен всей команде, но, у его удивлению, оказалось, что это вовсе не транспорт. После короткого приветствия и выяснения назначения агрегата, не вникая в мелкие детали, выявилась истинная сущность механизма - это была котельная на газу, исправно поступающего из болот и способная обеспечить теплом всех жителей "Священного Леса". На вершине котла тряслось и подпрыгивало ржавое ведро, вероятно, заменяя собой аварийный клапан сброса излишнего давления пара.