Подлинная история девочки-сорванца.
Шрифт:
Наконец пламя в печи загудело, и я отправилась за углём. Надо же нагреть воды до прихода мамы! Что-то она задерживается.
Насыпала полное ведро, задумавшись. Тяжело! Хорошо, вышел Толик, изгибаясь, потащил тяжёлое ведро. Я подхватила, с другой стороны. Уголь надо было засыпать сверху. Мы, с трудом, отодвинули бак с водой, и я, орудуя совком, засыпала немного угля.
Мама иногда добавляет в уголь воду, размешивает, и закладывает смесь в печку. Тогда печка жарко гудит, а плита становится малиновой. Но я не знаю, сколько воды надо лить, и
Мама пришла, когда уже закипала вода в баке, и мы, как заправские кочегары, шуровали кочергой в топке.
Мама не стала нас ругать за самодеятельность, предупредила об осторожности, а Толик сказал, что он всегда дома растапливает плиту и готовит на ней еду…
Я слегка, про себя, возмутилась: стоит, и смотрит, как я мучаюсь с растопкой!
Но потом успокоилась, подумав, что Толик подумал, что мне это не впервой.
Мама, покушав и переодевшись, начала готовиться к стирке. Большая стирка бывала у нас через две недели, через неделю мы стирали нижнее бельё, и другие мелочи, включая мою форму.
В большую стирку надо было стирать постельное бельё, а его с трёх кроватей собиралось немало.
Мама поставила на две табуретки большое корыто, нашлось корытце и для меня. Я решила постирать свою форму, свой летний костюмчик, который Толик носил вместо нижнего белья, и наволочки. Если хватит сил, и что-то из одежды Юрика.
Толика мы приставили к баку с горячей водой: наполнять по мере расходования и кочегарить печку. Юрик помогал тем, что не мешал.
– Сейчас, Саша, я схожу к Вале, возьму у неё стиральную доску, у неё две, а ты пока можешь поработать на моей.
Я взяла мамину стиральную доску, утвердила в своей ванночке и, намылив хозяйственным мылом, начала возить по ней наволочку.
Сколько надо было возить, я не знала, придётся ждать маму.
Наконец пришла мама. Она принесла вторую доску, и я спросила, сколько времени надо стирать наволочку.
– Пока не станет чистой! – был невесёлый ответ.
– Мама, что-то случилось?
– Борька ничего не ест, только плачет.
– Мне что, пойти, вытереть ему слёзы? – спросила я.
– Саша! В кого ты такая жестокая?
– Ничего, в следующий раз будет выбирать выражения.
– Что он тебе сказал?
– Не скажу. И ты, Толька, не говори. Тебя он тоже, кстати, оскорбил. – Толик согласился.
– Может, скажешь маме?
– Пусть Бориска сам повторит вам с мамой, а вы послушаете, и решите.
– Хорошо, некогда мне разбираться с вами, работы полно.
Так мы и стирали. Я уже наловчилась, глядя за мамой, и думая, какие мужчины хитрые: женскими делами объявили стирку с ношением воды, готовку еды, со стоянием у плиты, а также колку дров, растопку печей и, сама видела на железной дороге, переноску шпал. Командовал тётками живенький такой дедок.
Толик, как мужчина, помогал маме отжимать простыни,
Потом полоскали бельё, вылив в вёдра и вынося мыльную воду на двор, в специальный жёлоб и налив в корыта чистой воды.
Наконец, настиравшись и упарившись, наложили полные тазики белья, оделись и пошли развешивать на огород, где была натянута оцинкованная проволока.
Снег перестал, дул ровный холодный ветер, и мы поморозили свои руки, пока развесили бельё. На морозе оно становилось колом, и простыни походили на коровьи шкуры, скрипя на ветру.
Но и это было не всё. Надо было вылить воду, оставшуюся после полоскания, потом мама поставила в ведре, настрогав туда мыла, кипятиться особо загрязнившееся бельё, включая мои посеревшие трусики.
– Фу-у-у, - сказала я, присев отдохнуть, - мама, пойдём в баню?
– Пойдём, конечно, Саша, я так вспотела.
– Я тоже, - сказал Толик.
– Что тоже? – спросила я, - С нами в баню?
– Да… А то вспотел.
– И я в баню! – пропищал Юрик.
– Куда же мы без тебя, - согласилась мама.
Толика мы с собой не взяли… Хотя некоторые мальчики, примерно его возраста, ходили с мамами в баню.
Да, мылись с нами. Отцы были не у всех, а отпускать одного сына вечером не все мамы решались, хулиганили по вечерам малолетки. Да и не вымоется он там хорошо. Взять нашего Толика: не успела я соскучиться, как он уже вышел.
И особой разницы между нашим Юриком и мальчиком побольше я не видела. А мальчиков возраста Юрика мылось с нами немало. У мужчин свои заботы.
Надо сказать, мальчишки вели себя естественно, на девчонок не заглядывались, да и сами не стеснялись. Баня, она всех уравнивает. Да и почти все были, в своё время в детском саду, а там все всё делали вместе.
Ну а Толику мы наказали помыться в корыте остатками тёплой воды.
Баня! Баню я люблю! Люблю и веником похлестаться, если папа наломает. В бане тоже продают.
В предбаннике я застала своих подружек-одноклассниц. Кто уже собирался домой, а кто только раздевался. В мыльном отделе они окружили нашего Юрика и повели его парить. Девочки любят малышей. Я ещё ни разу не видела, чтобы мальчики возились с маленькими, а девочки, когда Юрик был ещё крохой, всегда помогали мне, когда я гуляла с ним, хотя у меня в друзьях были и мальчишки.
Думаю, в мужском отделении Юрику было бы одиноко.
А Юрик тоже любил девичье внимание, и ему нравилось париться.
Пар у нас был сухой, девочки, с визгом, поддавали парку и хлестали моего братика.
Женщины не ворчали, одобряя поведение девочек. Главное, чтобы не баловались. Нашёлся Юрке и товарищ, мальчик лет шести, его тоже девочки колотили вениками. Меня парила мама, а я маму. Потом ходили в мыльню, там немного охлаждались, и повторно заходили в парную.
Напарившись, мама ставила нас на лавку и мыла по очереди, сначала меня, потом Юрку.