Подлинная история девочки-сорванца.
Шрифт:
Кое-как проделав процедуру, побежала в тёплую кухню.
– Ну, что? – спросила меня мама.
– Холодно. А почему не над тазиком? – мама усмехнулась и пообещала выделить мне тазик.
– Вот бы ещё в своей комнате…
– Совсем обнаглела! – стукнула меня мама полотенцем, - При Юрике ещё! Иди, умывайся, с мылом!
Умывальник у нас был похож на «Мойдодыр» из сказки. Я взяла свою зубную щётку, открыла баночку с зубным порошком. Мятный. Осторожно почистила зубы: что-то в последнее время дёсны побаливают, наверно, зуб будет выпадать. Вон, уже
На завтрак мама пожарила картошку, разбила туда яйцо. Вскуснятина!
Мы с Юриком потихоньку дрались своими алюминиевыми вилками, за кусочек повкуснее, пока мама не прикрикнула.
Когда картошка кончилась, мама налила нам по гранённому стакану чая, выдала по кусочку сахара. Размешав сахар в стакане ложечкой, мы с удовольствием пили вкусный грузинский чай, №38 (пачка лежала на столе). Заедали твёрдыми сушками.
Мама всё-таки выдала мне чистые трусики и маечку, и я сидела теперь в них, не желая одеваться.
Юрка, увидев такое дело, тоже не спешил одеваться. Мама сказала, что так ещё лучше, не заляпаемся едой.
Выпив чай, я пошла в свою комнату, одеваться. Юрика пусть мама одевает, мне его ещё в садике раздевать. Кто только придумал такую мальчишескую одежду? Чулки, которые надо ещё пристёгивать… Вы думаете, к поясу? Как бы не так! К лифчику! Потом байковая ковбойка, потом короткие штаны на помочах. Всё тёмно-коричневое. Потом свитер, телогреечка и валенки.
У меня тоже чулки, на резинках, зато есть рейтузы! В них тепло, ветер не задувает. Затем коричневую форму, чёрный передник. На шее кружевной воротничок… Свежий? Да что со мной сегодня?! Ладно, зато галстук мама купила шёлковый! Не то, что у Тольки. Теперь две куцые косички, вплести в них коричневые бантики…
– Мама! – вспомнила я, выходя на кухню, - Мне сегодня такой сон странный приснился!
– Некогда уже, Саша, опаздываешь, иди уже, отведи Юрика. Потом расскажешь свой сон.
– Потом я забуду! Снилось мне лето… - но мама уже не слушала, она уже ушла в свою комнату, одеваться. И что? Не Юрику же рассказывать?
– Пошли, горе луковое! – взяла я брата за маленькую рукавичку. В другой руке у меня был портфель. Одета я была в пальтишко зелёного цвета, с цигейковым воротником и шапку-ушанку с опущенными «ушами». Юрик был в маленькой телогрейке и светло-коричневой, без козырька, шапочке с ушами, к которым была привязана резинка. Перекрещиваешь резинку, и на голову! Уши закрыты, и тесёмки не болтаются.
– Почему «луковое»? – поинтересовался брат.
– Потому что слёзы от тебя…
– Почему слёзы?
– Потому что бестолковый.
– Почему бестолковый?
– Почему, почему! Заладил!
На дворе меня ждал Борька. Он всегда ходил со мной, провожал до детсада, ждал, пока я раздену Юрика, потом вместе шли в школу. Такой прилипала! Не отделаться! Мне было всё равно, хочет ходить, пусть ходит, улица общая, а обращать на него внимание я не обращаю. Вот ещё!
И на этот раз шёл рядом, даже предложил помочь, понести мой портфель. Я только фыркнула: что я, беспомощная инвалидка?
В садике я
– Чулки снять?
– Не, я потом не надену, на прогулку.
– Нянечка не помогает?
– Она ругается, говорит, такой большой, а чулки не могу надеть!
– Так ты скатывай их, потом раскатывай, на ноге! Мы с мамой сколько раз тебе показывали?
– Не получается у меня… - засопел братик.
– Ладно, некогда мне, тапочки где? Надевай. Пошли, сдам тебя воспитательнице.
– А, Денисовы! – увидела нас Елизавета Петровна, - Саша, когда ты своего брата научишь одеваться и раздеваться? Пока их всех оденешь, вспотеют, потом простывают!
– Учим, Елизавета Петровна, да такие одежды сложные, сама путаюсь!
– Да уж! – засмеялась воспитательница, - Иди уже, твой там заждался!
– Какой ещё мой! – возмутилась я, чувствуя, что краснею. Надо будет прогнать наглого Борьку, а то уже скоро кричать все будут: «жених и невеста»!
Когда я выбежала из садика, Борька заулыбался, и все слова вылетели у меня из головы. Подумаешь, ходит одной дорогой со мной, а люди чего только не напридумывают!
– Сань, давай портфель понесу.
– Ты бы дома был такой вежливый! А то вечно придумываешь какую-нибудь каверзу!
– Так, то дома. Вдруг подумают, что я… Дразнить будут.
– А ты не?.. – гаденько улыбнулась я.
– Не знаю, Санька, с тобой мне хорошо, давай дружить?
– Если больше не будешь меня пугать крысой.
– Не буду, Сань!
– Воду в валенки наливать…
– Сань, честное слово, нечаянно! И не вода там была, а…
– Что?! Ты насс… мне в валенки?!
– Да что ты?! Снег попал тебе в валенки, когда мы бегали по огороду, я видел, и не сказал… Потом добавил. Прости.
Я успокоилась. Потом не выдержала и рассмеялась. Надо же, додумалась! Насс… в валенки!
Борька тоже улыбнулся. Никакой он не противный! Завтра позволю ему нести свой портфель, только положу все учебники. Сколько там их? Четыре? Посчитаю: Арифметика, Русский язык, Родная речь, Природоведение. И тетрадки с дневником! Пусть несёт! Хорошо, что он учится в параллельном классе, в четвёртом «А». В моём четвёртом «Б» мне и Толика хватает.
Мы подошли к нашей маленькой начальной школе. Невысокое крыльцо подметала наша техничка, тётя Люба. Она неприветливо глянула на нас:
– Вон веник, ноги обметайте! Не намоешься за вами.
Мы тщательно обмели свои валенки, Борька также обмахнул от снега мою одежду, и попросил то же сделать с ним. Я смела с его телогрейки снег, сказала, чтобы шапку отряхнул, и вошла в коридор школы, нас уже поторапливали пришедшие следом за нами ребята.
В коридоре стояли шкафчики, где можно было оставить валенки, и надеть сменную обувь, что я и сделала. Борька сопел рядом.
Я подошла к своей парте и села на своё место. Толька уже ждал меня. Он робко посмотрел на меня и, сказав «здравствуй», попросил показать, как я сделала задачки и примеры по арифметике.