Подлинное искупление
Шрифт:
— Зачем оружие? — прошептал я.
Иуда склонил голову на бок.
— Почему наши люди днем и ночью занимаются стрельбой? Не все из них солдаты. Женщины и дети не должны принимать участие в насильственных действиях. Пророк Давид объявил женщин хранительницами домашнего очага. Они должны рожать детей и ублажать мужчин. Не воевать.
Лицо Иуды стало суровым.
— Мы все солдаты в священной войне Господа, брат. Никому из нашей паствы этого не избежать. Чтобы выиграть величайшую битву, нам всем нужно сражаться.
— Сражаться с кем? — спросил я.
Мне нужно было услышать этот замысел из его собственных уст. Я должен был убедиться.
Глаза Иуды загорелись безумным блеском, и у него на губах появилась злобная улыбка.
— С Палачами, брат, — сказал он мне.
Иуда положил руку мне на плечо и с волнением его сжал.
— Бог явил великий план мести за все, что они нам сделали, — он наклонился ближе. — За все, что тебе пришлось пережить в те годы, что ты с ними пробыл. Они должны понести наказание от наших рук. Все до единого. Мы обрушим гнев Божий на их врата и уничтожим их прямо у них на заднем дворе.
— Когда?
— Скоро…, — с готовностью произнёс Иуда. — Скоро. За столь короткий срок я уничтожу нашего злейшего врага, обеспечу нам спасение через брак с окаянной, и мы будем в готовности ждать наступления конца дней.
— В мире и согласии? — спросил я.
Иуда пожал плечами.
— Пока не появится следующий враг. Пока дьявол снова не пошлет к нам своих грешников. Каждый человек из внешнего мира — наш враг, брат. И если мы должны с ними со всеми бороться, значит, так тому и быть.
И тогда я понял. Я понял, что стремление Иуды к власти затмит все, чему учит наша вера. Понял, что он никогда не отступит. Пока он у руля, покоя не будет.
Иуда никогда не насытится.
— Брат, я хочу, чтобы ты был на моей свадьбе. Хочу, чтобы ты увидел, как я женюсь на шлюхе дьявола, а потом на виду у всех наших людей очищу ее от первородного греха.
Все моё тело превратилось в тяжелую глыбу льда. Свадьба… Иуда женится на Хармони, а затем возьмёт ее перед всем нашим народом, чтобы начать божественное избавление от ее греха. Он трахнет ее у всех на виду после того, как они поженятся. И зная моего брата, он сделает это жестко.
Хармони. Нет! Это её убьет.
Ожидая моего ответа, Иуда наклонился ближе. Внезапно весь накопившийся внутри меня гнев вырвался на свободу. В яростном приливе сил я повалил Иуду на землю. Мой брат, уступающий мне и в силе, и в боевых навыках, упал на спину. Обхватив его за шею, другой рукой я зажал ему рот, чтобы он молчал. Иуда боролся, метался подо мной на полу. Встретившись с ним глазами, я увидел в его взгляде потрясение и животный страх.
По моим венам хлынул адреналин. От чудовищности того, что я собирался сделать, меня затрясло. Я напряг руку, обхватившую шею Иуды, и начал ее сжимать. Иуда царапал мне плечи, впиваясь ногтями в мою плоть. Но он никогда раньше не дрался. Пять лет жизни с Палачами не прошли даром. Они научили меня убивать. Быстро
Беспощадно.
— Нет, — беззвучно, одними губами, произнес Иуда, когда я сильно сдавил ему горло и увидел, как его кожа начинает покрываться красными пятнами.
Его организм погибал от нехватки кислорода. Я говорил себе не смотреть Иуде в лицо. Я понимал, что должен совершить это убийство, но не мог оторвать глаз от прикованного ко мне взгляда Иуды.
— Нет, — посиневшими губами снова прошептал он.
— Брат…, — умолял Иуда, и у него увлажнились глаза.
Когда на его глаза навернулись слёзы, казалось, каждая из них острым кинжалом вонзается мне в грудь. У меня перед глазами пронеслись наши с ним жизни, и моя твёрдая решимость его убить, действительно довести дело до конца, начала ослабевать. Иуда смеялся вместе со мной, когда мы с ним росли, совершенно одни, только я и он. Иуда всегда мне помогал, когда у меня не получалось понять Священное Писание. Он встречал меня с распростертыми объятиями, когда я сбежал от Палачей. Он не задавал мне никаких вопросов. Никогда во мне не сомневался… он был моим младшим братом… был для меня всем…
— Зачем? — прохрипел я, и у меня из глаз, обжигая щеки, хлынули горячие слёзы. — Зачем тебе понадобилось всё испоганить?
Иуда попытался помотать головой, чтобы оправдаться. Моя рука железными тисками сжимала его шею. Ногти Иуды сильнее впились в мою плоть, и я прорычал:
— Ты должен был оставаться на моей стороне, даже если я облажаюсь. Ты поклялся, что всегда будешь со мной, всегда будешь меня поддерживать. Какого хрена ты пошёл против меня? Откуда, черт возьми, в твоем сердце столько яда, что в своём стремлении к кровопролитию ты губишь наш народ и нашу веру?
Я сверлил его взглядом. Иуда зажмурил глаза. Я увидел, как он шевелит губами в попытке что-то сказать. Когда ему это удалось, моё сердце раскололось надвое.
— Прости… меня… брат…, — открыв глаза, произнес он. — Прости, что подвел тебя… Каин… Я… я люблю тебя…
У меня из груди вырвался рёв, и руки соскользнули с его шеи. Он мой брат. Он, бл*дь, мой брат!
— Я не могу, — сказал я, тяжело опустившись на ноги. — Ты всё, что у меня есть. Я не могу…
Кашляя и захлебываясь, Иуда судорожно хватал ртом столь необходимый ему воздух. Оглянувшись на меня, он метнулся к ступенькам, ведущим на сооруженное в комнате возвышение. Я ждал, когда он заговорит. Я протянул ему руку в ожидании, что он ее возьмет.
Мне хотелось, чтобы он со мной поговорил, чтобы выслушал то, что я должен ему сказать. Вместо этого, он неожиданно закричал:
— Охрана! ОХРАНА!
В комнату ворвались трое охранников. Они подбежали к Иуде и помогли ему подняться на ноги. Иуда указал на меня.