Подлость союзников. Как Запад предавал Сталина
Шрифт:
В посольстве я увидела, что продолжаю работать в той же разведывательной организации, в которой работала до приезда в Москву, с той лишь разницей, что ранее я работала в органе, получающем, обобщающем и распределяющем разведывательные данные, добываемые за границей, а теперь я оказалась, если можно так выразиться, на передовой линии — в организации, добывающей разведывательные сведения за границей.
Вследствие крайних антисоветских настроений руководящего состава посольства, в том числе посла Смита, советника Дюрброу, первых секретарей Дэвиза и Рейнхардта, буквально вся информация, направляемая посольством в госдепартамент,
Из разговоров с рядовыми сотрудниками посольства, а также на основании своих личных наблюдений я быстро убедилась в том, что работники посольства, настроенные в какой бы то ни было степени объективно в отношении Советского Союза, проявляющие или намеревающиеся проявлять в своей работе это настроение, очень быстро убеждаются в том, что они должны перестроиться. В противном случае их быстро отзовут и выгонят с государственной службы, что в Америке почти равносильно смертному приговору, так как ни одна частная фирма в Соединенных Штатах не возьмет к себе на работу человека, изгнанного с государственной службы за «нелояльное отношение к США».
В этом очень быстро убеждаются многочисленные американские служащие, которые увольняются с государственной службы в результате работы Федерального бюро расследований. Тщетно пытаются найти хоть какую-либо работу у частных предпринимателей люди, уволенные из государственных учреждений без конкретных обвинений.
Основную скрипку в американском посольстве играл уже упомянутый мною Элбридж Дюрброу. У Дюрброу имелась одна характерная черта, которую быстро замечали все сталкивающиеся с ним, — это ненависть к Советскому Союзу, злобная, патологическая ненависть ко всему советскому, русскому, славянскому. Временами это чувство овладевало им с такой силой, что он терял самообладание.
Я не могу объяснить происхождение этого чувства. Мне не известно также, что кроется за ним и каковы его психологические корни. Даже посол Смит, который сам не мог пожаловаться на объективное отношение к Советскому Союзу, всецело находился под его влиянием.
Следует отметить, что даже многие американцы из числа сотрудников посольства в Москве, являвшиеся циничными до мозга костей людьми, настроенными резко антисоветски и антирусски, поражались и не могли привыкнуть к «интенсивности чувств» Дюрброу. Даже среди тех, кто соглашался с политикой Дюрброу, имелось значительное количество людей, остро его ненавидящих и презирающих. При упоминании имени Дюрброу в случайно собравшейся группе американцев, проживающих в Москве, всегда слышалось ироническое замечание или злобный смешок.
Его дипломатическая карьера началась с назначением его в Варшаву и Бухарест. В Советский Союз он попал впервые только в 1934 г. Он проработал в Москве в течение трех с половиной лет, установив тесные связи с Лоем Гендерсоном и Джорджем Кеннаном.
Однако Дюрброу не произвел на Гендерсона должного впечатления для того, чтобы получить дальнейшее назначение на работу по линии СССР. Он был вновь включен в эту работу только после начала войны. По-видимому, это было сделано в виде эксперимента,
Тем не менее он настолько «хорошо» проявил себя во время этого эксперимента, что в 1944 г. был назначен помощником начальника отдела по делам Восточной Европы, а затем через короткий промежуток времени — начальником этого отдела.
В 1946 г. он был возведен в ранг советника американского посольства в Москве.
Американцы, работавшие в посольстве, прекрасно знали, что посольством управлял не посол, а Дюрброу, и что он фактически решал все вопросы, связанные с подбором личного состава посольства. Дюрброу являлся автором наиболее важных телеграмм, направленных в государственный департамент из Москвы.
Прибыв в Москву, Дюрброу предпринял все возможное для создания и укрепления «железного занавеса» между американцами из посольства и русскими. Он делал это в первую очередь потому, что жил в постоянном страхе перед влиянием русских на сотрудников посольства и возможными последствиями этого влияния.
Отдельным лицам, поддерживавшим длительный контакт с советскими людьми без разрешения руководства посольства, предлагалось порвать эти связи, они получали предупреждение, что в противном случае будут отправлены на родину и попадут в немилость. В других случаях такие лица получали назначение в другие представительства или под каким-либо предлогом отправлялись в Соединенные Штаты.
Иногда Дюрброу, который никогда не делал открыто что-либо такое, что он мог бы осуществить закулисным способом, выжидал, пока лица, нарушающие его приказы, не выезжали из СССР в отпуск или по другим обстоятельствам. Во время их отсутствия Дюрброу устраивал им перевод в другое место, чтобы воспрепятствовать их возвращению в Москву.
Я уверена, что не только вследствие случайного стечения обстоятельств моя соседка по комнате Сесилия Воз не возвратилась в Москву из Берлина, куда она была направлена для лечения в госпитале.
Конечно, Дюрброу, запрещая длительный контакт между американцами и советскими гражданами, делал явное исключение для многочисленных американских агентов, занимавшихся сбором шпионских сведений. Эти агенты, имевшиеся в большом количестве не только среди сотрудников военного и военно-морского атташатов, но также и среди гражданских служащих посольства, не только имели разрешение на установление подобного контакта, но в соответствии с категорическими приказами были уполномочены на это и были обязаны подробно докладывать посольству о своих связях.
Контроль Дюрброу над сотрудниками посольства базировался в основном на системе информаторов, регулярно докладывающих ему о деятельности других американцев, их политических взглядах, личной жизни и дружеских связях. Эти информаторы проявляли особый интерес ко всем, питающим склонность к отклонению от политики посольства и государственного департамента. Мне говорили, что посол также твердо верит в эту систему «информаторов».
Особенно полезными в этой системе оказались некоторые из жен офицеров и служащих посольства. Прекрасным информатором являлась жена Дэвиза, преднамеренно поощрявшая некоторых девушек, из числа служащих посольства, к «откровенности» с нею и систематически информировавшая своего мужа и Дюрброу об их настроениях и сплетнях, услышанных ими от других сотрудников посольства.