Подмена для Ректора
Шрифт:
Слова страшного заклятья отдавались эхом в голове и груди, будя нечто древнее, забытое… отзываясь голосами и стонами проклятий…
Я почувствовала, как неведомая сила поднимает меня в воздух…
И вдруг мои глаза открылись — явно не по моей воле.
— Зачем?.. — самая молодая, рыжая ведьма поежилась под моим ненавидящим взглядом.
Но мне было плевать на нее — я хотела использовать последние несколько минут жизни, чтобы смотреть только на него — на моего мужчину.
Габриэля еще не успели раздеть догола — только сняли пиджак
Неделю назад я ненавидела его, ни о чем так не мечтая, как никогда больше не видеть это лицо — слишком красивое для такого подонка… а теперь готова расстаться с жизнью, только чтобы эти холодные глаза никогда не закрылись… Это неправильно, несправедливо, я не хочу его терять! Мы ведь еще ничего не успели…
«Я люблю тебя…»
Его лицо не изменилось, скованное магией, ни одна черточка не дернулась. Я даже не сразу поняла, что это он мне сказал, а не я ему.
«Слышишь? Я тебе люблю, несносная ты моя ведьма…»
Я вдруг почувствовала, что мне нечем дышать. Вишу в воздухе и задыхаюсь от счастья и горя одновременно. И слезы ручьем по щекам, как будто меня «разморозили» — специально, чтоб вдосталь наплакалась перед смертью…
«Габриэль… Это… это заклятье говорит… не ты…»
«Нет… Это глубже… внутри меня…»
Неожиданно для самой себя я зарыдала тихими, удушающими слезами, ничего так не желая, как вытянуть к нему руки, обнять, прижаться к его сильному, родному телу.
«Я так ждала… так хотела, чтобы ты сказал мне эти слова… а теперь… теперь…»
«Детка… малыш… Не плачь… не рви мне сердце…»
И вдруг я почувствовала, что могу говорить.
— Отпустите его… — тут же взмолилась, хватая ртом воздух, пытаясь успеть сказать как можно больше — убедить, заставить, что угодно… — Прошу вас… Если есть хоть какая-то возможность… взять меня… только меня… отпустите его, пожалуйста… я сделаю все, что угодно…
Грозиться и проклинать я не стала — какой в этом толк? Достаточно было ругательств, что тут же разразились в моей голове.
«Что ты делаешь, дурочка! Они ведь обманут тебя! Заставят сделать это «что угодно», а потом тоже убьют! Им нужны мы оба — ты слышала их!»
Но, похоже, меня даже обманывать не собирались.
Меня просто не слушали — совсем.
— Ты видишь это? Видишь? Внутри нее?
Лица расплывались перед глазами, но я чувствовала их восхищенное изумление.
— Невероятно…
— О да… такого у нас еще не было…
— И мы бы ничего не заметили, если бы не дали ей посмотреть на мужчину — аура просто взорвалась — ведь протестует теперь не только она…
— Но… когда она успела?
— Не важно… Это уже не важно.
Старшая ведьма подошла и мягко, слегка поглаживая, положила руку на мой живот.
— Нам очень сильно повезло с тобой, девочка, — сказала доверительно. — Ты и твой любовник заполните эликсиром жизни для нас вот этот фиал, — и она показала мне крупный стеклянный сосуд, по форме напоминающий тот, в котором
Мое сердце зашлось в бешеном ритме ужаса. Каждая клеточка моего тела, моего мозга кричала, билась в истерике, пытаясь освободиться…
Потому что я знала, что ведьмы не лгут. Проклятые твари, собравшиеся отнять наши с Габриэлем жизни, не лгали, каким-то образом учуяв, что мое недавнее приключение в кладовке оставило больше, чем приятные воспоминания.
Беременна. Я беременна и любима… и очень скоро умру. Вместе с крохотным, но уже живым комочком внутри меня я умру, чтобы эти три воплощения зла прожили еще лет сто или двести, развлекаясь и нежась в своей абсолютной безнаказанности.
Инстинктивно я попыталась закрыть живот, но, конечно же, не смогла. Еще раз попробовала взорвать все вокруг Защитной Магией — бесполезно.
Габриэль больше ничего не говорил, но я чувствовала, как он пытается подняться — как яростно, до предела напряжена каждая мышца его тела, видела, как надулись вены у него на шее…
— Ты уверена, что мы хотим… убить ребенка?
Я уже не видела, кого именно из троих мучает совесть — мне было все равно. Я смотрела только на него — мужчину, благодаря которому у меня в животе у меня появилось нечто, куда важнее меня самой.
Тая пожала плечами.
— Ерунда какая… Там всего-то пару клеточек. Но эти клеточки… О, сколько радости принесут нам эти волшебные клеточки!
— Но… может… подождать… — раздалось неуверенное.
— Заткнись! — в голосе старшей ведьмы зазвенели стальные нотки. — Поднимай и его тоже… Можно не раздевать — его не так сильно связало Заклятье, как ее… магия совсем на поверхности — одежда не помешает…
Так же, как и меня, его подняли в воздух, и Тая вскинула руки с обоими фиалами вверх, взрезая воздух грубыми словами заклятья…
И меня пронзило болью — острой, яростной, ослепляющей. Ощущение было, будто из меня выдирают… меня. Душу мою вырывают, саму суть. Я закричала — так громко, что сразу же охрипла… И поняла, что мой крик мешается с его — криком моего мужчины… Нет, Габриэля пока не трогали — он кричал, потому что больно было мне, чувствуя мою боль, проживая ее вместе со мной…
— Черт!
Вдруг все прекратилось. Боль пропала, и я смогла посмотреть вниз.
— Где страница? — три ведьмы уставились в раскрытую на середине.
Тая позеленела.
— Какая сволочь выдрала из Темной Книги страницу?! Нарина?!
Рыжая замотала головой.
— Я… я не трогала. Наверное, мыши…
— Если это ты, негодница…
— Сестры, не ругайтесь… а то вон у тебя, Тая, уже морщинка… Я пойду, принесу запасную книгу…
Светловолосая ведьма побежала куда-то, пропала в темной нише, а Тая с младшей сестрой остались, карауля нас — висящих в воздухе, тяжело дышащих и неподвижных.