Поднятые до абсолюта
Шрифт:
— За то, что они добрые.
— И что-то же доброго сделали чудотворы для вас, именно для вас, а не для кого-то?
— Они мертвых оживляют. Они со Злом борются. Что, мало, что ли? И камни они красивые зажигают. И вообще — мой дед у них теперь чего хочешь просить может, они ему все дадут, потому что он мних.
— Что, и лошадь попросить может? И дом? — Глаза
— А зачем мне лошадь? И дом у нас уже есть… — нашелся мальчишка. Не лыком был шит!
— Зачем вы с ним спорите? — спросил, улыбаясь, Зимич. — Ведь это бессмысленно.
Профессор посмотрел на него серьезно, и в глазах его была горечь:
— Нет, молодой человек. Не бессмысленно. Все мы считаем это бессмысленным, и даже зазорным, и молчим, и не спорим. А тем временем Надзирающие не считают зазорным забивать людям головы подобной чушью, и устраивать представления на городских площадях, и соблазнять, и запугивать, и подкупать. И особенно страшно, что их слушают дети. Простой народ доверчив и любит сказки… Я ведь помню вас, вы слушали мой курс когда-то, не правда ли?
Зимич кивнул.
— И делали успехи. Так что вам стоит доказать этому ребенку, что его обманули?
— Эй, кто это меня обманул? — вступил в разговор маленький кучер.
— Вас обманули Надзирающие. Никаких чудотворов не существует, их выдумали, чтобы захватить власть в Млчане, — за стол пересел молодой профессор.
— Погоди, не так, — улыбнулся ритор. — Это ведь ребенок, а не студент.
— Чудотворы существуют, — вдруг сказал Зимич. Оказывается, он только и ждал, чтобы сказать это кому-нибудь. — Они существуют на самом деле.
Оба профессора уставились на него то ли с подозрением, то ли с жалостью.
— Это злые духи того мира, куда ходят колдуны.
Подозрения профессоров рассеялись, осталась только жалость.
— Я говорю серьезно. Я не сумасшедший и не верю в сказки, — попытался оправдаться Зимич. — Я жил в лесу у одного из них и видел, как он зажег камень прямо у себя на ладони. Им нужна не власть — им нужно что-то другое. Я пока не знаю что.
Старый профессор вежливо кивнул.
— Они хотят приручить змея, — добавил Зимич, находя это веским аргументом в свою пользу. — Я читал их книгу о змеях, это настоящий научный труд…
Теперь вежливо кивнули оба.
— Там, в другом мире, у них есть большие города, ими управляют мрачуны. Они собираются убить некоего Ламиктандра — и выдать его смерть за сбывшееся пророчество… — Зимич почувствовал, какую несет чушь. И иначе как выдумками сумасшедшего его слова не назовешь.
Ночью его разбудили всхлипы маленького кучера.
— Ты чего ревешь? — спросил Зимич, поставив ноги на пол.
— Ничего, — ответил мальчишка.
— Может, тебе страшно? Так я же здесь.
— Ничего мне не страшно. Чего бояться-то? — всхлипнул тот.
Зимич поднялся, сел на пол возле его тюфяка и обхватил руками колени.
— Ну?
— Всё они сами врут! Чудотворы есть, есть! Они добрые!
— И из-за этого ты ревешь?
— А
Зимич почувствовал себя подлецом: разве можно отбирать у ребенка сказку? Красивую, добрую сказку, в которую так хочется верить. Но сказка сказке рознь, а эта слишком похожа на сыр в мышеловке.
— Не реви. Я расскажу тебе одну историю…
— Опять про злых духов?
— Нет. Про хитрого волшебника-людоеда. Это страшная история, так что если боишься — скажи сразу, я не буду рассказывать. Я девочкам эту историю никогда не рассказываю, они пищат и потом не могут уснуть.
— Ну я же не девочка, — парень приподнялся. — И уж пищать точно не буду!
Сказку Зимич сочинял на ходу: о том, как хитрый людоед приходил в деревню и заманивал детей к себе в логово, пока взрослые работали в поле. И как дети, поверив в его доброту, брали его за руку и шли в обещанное им «царство». И даже некоторое время радовались, потому что жилось им у людоеда хорошо: они весело играли на солнечной поляне, ели и пили всласть, спали на мягких перинках, и никто не заставлял их работать. Только иногда кто-нибудь из детей уходил в пещеру людоеда и не возвращался. Но они верили, будто из пещеры есть другой выход — в еще более прекрасный мир, чем та солнечная поляна, где они играли.
— Да он же их ел! — возмущенно воскликнул маленький кучер. — Они что, совсем были глупые, да? Он же их откармливал, как овец!
— Это ты здесь такой умный, а вот оказался бы там, что бы ты делал? Тоже бы поверил.
— Я? Да ни за что! Я бы их всех оттуда увел домой!
— Да ну? Ты сначала послушай дальше. И вот однажды возле пещеры людоеда появился умный и смелый парень вроде тебя. Он с самого начала не поверил людоеду, но пошел с ним, потому что недавно людоед забрал к себе его маленькую сестренку. И конечно, он сразу догадался, что людоед откармливает детей, перед тем как съесть, а вовсе не выводит через пещеру в другой прекрасный мир. Но ему никто не поверил, даже его маленькая сестра. Дети смеялись над ним и показывали на него пальцем, и никто после этого не захотел с ним играть.
— Точно, совсем дураки! Ведь понятно же, что никто за так их кормить не будет!
— Но людоед говорил им, что он добрый, что он их любит, поэтому кормит и позволяет играть целый день напролет. И дети тоже любили его, потому что он умел им понравиться. А парня, который хотел спасти свою сестру, никто не слушал, все твердили ему: это добрый волшебник, он любит детей! Но и людоед был не лыком шит — сразу разглядел в этом парне своего врага. И задумал сначала съесть его сестру, а потом и его самого — побыстрее, не дожидаясь, пока он растолстеет.
На том месте, где парень проник в пещеру людоеда, чтобы найти там косточки съеденных детишек, маленький кучер не выдержал и спрятал голову под подушку — Зимич умел рассказывать страшные сказки. Разумеется, все кончилось хорошо: обман раскрылся, дети сбежали, а кузнец, как водится, заманил людоеда к себе в кузницу и спалил его в горне.
За завтраком маленький кучер насупленно сказал Зимичу:
— Я догадался, для чего ты мне рассказал эту сказку. Только чудотворы-то детей не едят.