Поднятые до абсолюта

Денисова Ольга

Только перед уроком истории Гашен вспомнил о том, что произошло неделю назад, но смеяться никто не посмел. Однако несколько взглядов все же ощупали Йоку с головы до ног, когда в класс зашел профессор Важан.

— Садитесь, — как всегда желчно проворчал Важан, поставив портфель на стул. И только когда отгремели крышки парт и отшуршали страницы учебников, продолжил: — В связи с происходящими в стране событиями мне бы хотелось вернуться на несколько уроков назад. Откровение Танграуса — одно из ключевых событий в мировой истории. Через месяц вам предстоит экзамен, поэтому нелишним будет повторить эту тему именно сегодня, когда ее обсуждает вся Славлена, далеко не всегда придерживаясь исторической правды.

Заодно проверим, насколько хорошо вами усваивается материал. К доске выйдет…

— Вы нам этого на сегодня не задавали! — раздался возмущенный голос Златана.

— Златан, встань. Что должен сделать ученик, если хочет что-то сказать?

— Поднять руку, — вздохнул Златан.

— Как я понял, у тебя из головы приготовленные уроки вылетают в тот же день и спрашивать тебя бесполезно. Мне жаль, Златан, что твоя память столь коротка. А мне бы как раз хотелось услышать развернутый и точный ответ. Можешь сесть. К доске выйдет Йелен. Надеюсь, у него не столь короткая память.

— Не столь, — ответил Йока, поднимаясь.

— Я очень рад.

Йока вышел вперед и посмотрел на одноклассников: они боялись пошевелиться, как всегда на уроках Важана.

— Я слушаю, — кивнул Важан.

— Основоположник теоретического мистицизма Танграус Афранский родился в 139 году до начала эры света. В первой половине жизни Танграус посвящал себя мистическим практикам, которые и привели к созданию зачатков теории биологического поля. Но в историю этот замечательный ученый вошел как автор десятков пророчеств, некоторые из которых сбылись еще при его жизни. В том числе того, которое сейчас принято называть «Откровением Танграуса». Все пророчества были записаны в стихотворной форме и представляют собой не только историческую, но и литературную ценность. Одно из знаменитых пророчеств — предсказание смерти Ламиктандра, великого путешественника и первого правителя Исида. Пророчество Танграуса, сделанное им во времена странствий, впервые появляется в Храсте за две недели до смерти Ламиктандра и расходится в списках по всему Обитаемому миру. «И взметнется клинок над простертым под пологом телом, и вопьется клинок прямо в сердце в груди Ламиктандра». По свидетельствам многочисленных учеников, откровения являлись Танграусу во сне, а просыпаясь, он тут же надиктовывал их десяткам писцов, поэтому канонический текст Откровений существует во множестве идентичных списков, что не вызывает сомнений в его подлинности.

Йока отличался хорошей памятью, поэтому без труда разглагольствовал об Откровении не меньше трети урока. В заключение Важан удовлетворенно кивнул и сказал:

— Прекрасно, Йелен. Я поставлю тебе «хорошо».

— Почему «хорошо», а не «отлично»? — спросил Йока, посмотрев Важану в глаза.

— В своем рассказе ты упустил три важных детали. Первая деталь: Танграус предсказал не только смерть Ламиктандра, но и то, что он будет убит молодой женщиной, собственной наложницей. «Тонких девичьих рук, раздвигающих полог над ложем, не услышат в тиши неусыпные князя нукеры». Вторая деталь: последняя часть Откровения Танграуса отличается от предыдущих пророчеств не только по смыслу, но ритмически и стилистически, что вызывает сомнения в ее подлинности. И третья, самая важная: все пророчества появились на свет в коротком временном промежутке, незадолго до смерти Танграуса.

— Я посчитал эти детали несущественными, — пожал плечами Йока.

— Запомни, Йелен: в истории нет и не может быть несущественных деталей. Любая деталь способна круто повернуть историю. Как открытие солнечного камня повернуло наш мир к эре света. Садись. А теперь, раз наш урок посвящен событиям последних дней, я расскажу вам о временах, когда из Исподнего мира к нам проникали чудовища, подобные тому, что вы видели третьего дня в газетах.

Йока

задумался о словах Важана вечером по дороге домой. Он уже привык к тому, что профессор много интересного прячет между строк, и эта игра нравилась Йоке. Что Важан хотел сказать, перечисляя упущенные детали? Ему ничего не пришло в голову, и он решил поговорить об этом со Змаем.

Змай поправлялся удивительно быстро, перестал кашлять и легко обходился одной правой рукой, словно и не было вывиха. Да и на левой руке рана затягивалась словно по волшебству. Во вторник Йока во что бы то ни стало решил остаться ночевать у него в шалаше: оказалось, что Змай не боится призраков и не имеет ни одного солнечного камня, чтобы их отгонять. Приключение ожидалось захватывающее: всю ночь в Беспросветном лесу, без ночников и фонарей! В самой гуще призраков и чудовищ! Йока успел подзабыть, как прятался в Гадючьей балке от мертвого чудотвора…

Вечером он насилу дождался, когда отец погасит свет в библиотеке и отправится спать. На этот раз пришлось быть осмотрительней: Йока надел теплую куртку, чтобы не мерзнуть, как в прошлый раз, и не стал вылезать через балкон, а потихоньку прокрался к двери, ведущей из кухни в сад. Конечно, если бы отец выглянул в окно, то увидел бы Йоку бегущим к воротам по освещенной дорожке, поэтому пришлось пробираться через задний двор.

Только оказавшись в темной березовой роще, Йока как следует вспомнил ночь, проведенную на Буйном поле… Ему даже послышались чьи-то шаги за спиной: будто мертвый чудотвор ждал, когда Йока окажется один в темноте. По спине рассыпались мурашки, и он решил бежать до шалаша бегом, не глядя по сторонам. Мешала теплая куртка: ночь была душной, тяжелой, что редко бывало в начале мая.

Небо на северо-западе еще светилось темно-бирюзовым светом — близилось время светлых северных ночей, поглядеть на которые в Славлену приезжали туристы со всего Обитаемого мира. И на фоне светлого неба в Буйном поле Йока вдруг увидел силуэт человека на пригорке: широко поставившего ноги и скрестившего руки на груди.

Йока даже остановился, снова вспомнив о мертвом чудотворе. Ему показалось, он видит откинутый капюшон коричневой форменной куртки… И, словно напоминая о ночи в Гадючьей балке, далеко за лесом послышался раскат грома. Йока повернул голову, решая, что делать дальше, как вдруг чуть ли не у самых ног раздалось:

— Не верю, что Йока Йелен боится призраков…

Змай сидел на земле, в тени куста шиповника, с травинкой в зубах, выступавшей вперед из тени.

— Змай! — выдохнул Йока. — Ты что тут делаешь?

— Ты же сказал, что придешь ночевать. Я решил выйти тебе навстречу. Вдруг ты заблудишься в темноте?

— Я? Со мной никогда такого не случалось. И не так уж тут темно. Ты давно ждешь?

— Давно, — Змай поднялся.

— Слушай, там кто-то стоит… Как думаешь, это не призрак? — Йока показал рукой на силуэт человека в куртке чудотвора.

— Это не призрак, это чудотвор, — серьезно сказал Змай. — На Славлену идет гроза, они будут направлять тучу на поля.

— Гроза? Правда?

Грозы в Славлене случались редко и обычно по ночам: чудотворы не только зажигали солнечные камни и двигали магнитные — они могли управлять стихиями, не пуская их в Обитаемый мир. К неудовольствию Йоки.

— А ты разве не слышал грома?

— Мне показалось… Я думал…

— Что это летит еще одно чудовище? — рассмеялся Змай.

— Не знаю, — насупился Йока. Он не любил, когда над ним смеются. Но почему-то смех Змая не казался ему столь обидным, чтобы долго дуться.