Подобие жизни
Шрифт:
Хотя само дело было довольно интересным. Леонид впервые слышал, что управителя может «заглючить». Отключившись от виртуала, глава империи Гороховых принялся раздавать указания Ирме:
— Сообщи членам семьи, которые находятся в усадьбе, что к праздничному ужину все должны находиться в реальности. Подтверди заказ Деду Морозу и Снегурочке. Проверь, хорошо ли упакованы подарки. Отправь Трофиму приглашение. Хотя нет, не надо. Он же теперь совершеннолетний дурачок.
— Будет сделано, Леонид Зигфридович.
— И ещё. Мне нужны технические характеристики управителей.
— Это
— Так открой. Воспользуйся правом оверов. Потом, когда я прочту, отправишь информацию Трофиму, только не от моего имени, а от… ладно, потом обсудим. Ещё. Проследи, чтобы сыну не препятствовали в домашнем архиве. Пусть исследует, что хочет. Но те файлы, что закрыты ото всей молодёжи, пусть таковыми и остаются на всякий случай. И мне нужна инфа на Самохину Ларису и её ближайших родственников.
Глава 28
Архив занимал два верхних этажа в главном здании «Создателей будущего». Трофим не был уверен, что тридцать первого декабря, да ещё после обеда, здесь будет кто-нибудь живой. Ан нет — оказалось, Элеонора, троюродная сестра, на посту. Она сквозь зубы согласилась пообщаться с непутёвым родственником и выслала ему пропуск.
Раньше никакого разрешения не было нужно — парень мог приходить в офис и уходить из него тогда, когда вздумается. Но теперь он официально не считался членом семьи, поэтому кое-какие привилегии растерял.
Это было что-то вроде частного музея. Здесь хранились детские рисунки, любимые игрушки, первые научные работы, грамоты, дипломы, свадебные фотографии, свидетельства о рождении и смерти, первые локоны и молочные зубы. Большая часть «материальной памяти» находилась, конечно же, в личных квартирах и усадьбах, но каждый должен был отдать кусочек своей жизни сюда, в общее хранилище. Кроме того, здесь, на трёх серверах, не подсоединённых к глобальной сети, содержалась полная информация о каждом члене семьи, живом и мёртвом. Огромный визуализатор отслеживал генеалогическое древо и изменения в нём, и каждое имя являлось рабочей ссылкой на файл, содержащий сведения о конкретном Гороховом.
Трофим подошёл к экрану и ради интереса нашёл себя.
Имя подсвечивалось жёлтым — совершеннолетний, уже не член семьи, но всё ещё любимый и уважаемый кровный родственник. Дальше система его не пустила — запросила пароль, так что узнать о содержимом собственного файла не вышло. Без Элеоноры в этом зале делать было нечего.
А она не торопилась встречать посетителя, да и секретаря своего не попросила это сделать. Трофим вздохнул и побрёл по архиву, разыскивая кузину.
Они были почти одного возраста и раньше дружили. Но года два назад Элеонора принялась здороваться сквозь зубы. О причине холодного отношения парень даже не догадывался. Правда, на одном из семейных праздников набрался храбрости, подошёл и спросил, но в ответ получил лишь презрительный взгляд и эпитет «идиот». Больше выяснять отношения он не пытался.
Элеонору удалось найти в дальней комнате. Оказалось, в ней женщина оборудовала что-то вроде кабинета красоты — массажный стол, солярий, парикмахерское
— Стучаться надо, — недовольно сказала кузина, вытаскивая указательный палец из маникюрного короба и засовывая безымянный. Одна рука уже была в «парадном» виде — длинные острые ногти, покрытые золотым лаком и украшенные мелкими бриллиантами сверкали похлеще гирлянды на окне. Парень вспомнил не слишком аккуратные ноготки Самохиной и в который раз подумал о пропасти, разделяющей оверов и простых людей.
— Собираешься куда-то? — Трофим подошёл к дивану, аккуратно отодвинул в сторону ворох одежды и сел на освободившееся место.
— Естественно, — скривилась Элеонора. — Дядя Лёня сообщил, что ужин в восемь. Съёмки начнутся в полдевятого.
— Кто в этом году речь толкать будет? — продолжил вести светскую беседу сыщик.
— Ирина Францевна. Ты что, пригласительный не смотрел? — кузина наконец-то соизволила взглянуть на Трофима и фальшиво спохватилась: — Ах, да. Ты же теперь совершеннолетний. Никому не нужный родственный огрызок.
— Эля, ну вот чего ты, а? Что я тебе сделал?
— Ничего, — буркнула девушка и сменила палец в коробе. — Я из-за тебя здесь сижу, между прочим. Вообще сюда сегодня не собиралась, но дядя Лёня очень просил посодействовать тебе в расследовании. Расследователь, блин. Час назад приехала. А мне ещё причёску делать.
— Папа? — удивился Трофим. — А откуда он узнал о том, что я сюда собираюсь?
Эля протянула:
— Какой ты всё-таки дурень. Дядя Лёня всегда всё знает. Да и остальные старшие тоже. На себе проверено.
У Трофима вдруг запылали уши, а где-то внутри заворочался колючий стыд. Разрозненные и не слишком важные для него воспоминания наслоились друг на друга, и неожиданное озарение за один миг объяснило поведение троюродной сестры.
Два года назад парень был слишком занят своей собственной жизнью. Как раз тогда он сообщил Семье, что не хочет заниматься наукой и сменил направление учёбы. Впервые он пошёл наперекор воле отца, и это оказалось не так страшно, как выглядело поначалу. Трофим даже гордился своим упорством.
Но ведь как раз в то же время у Элеоноры начались проблемы, которые решала вся Семья. И вполне возможно, парень получил толику свободы только потому, что Леонид Горохов занимался судьбой девушки.
Эля всю жизнь мечтала стать гендизайнером. Данное направление в науке ещё только развивалось — бороться с генетическими аномалиями уже научились, отправив в далёкое прошлое всевозможные фенилкетонурии, гемофилии, синдромы Дауна и Тёрнера, но вот с изменениями во внешности пока осторожничали. Элеонора планировала вплотную заняться улучшением тел, чтобы те не уступали в совершенстве виртуальным оболочкам. Она упорно трудилась, даже училась по большей части в реальности, а не в виртуале, но неожиданно для себя и всех близких влюбилась в преподавателя анатомии.