Подонок в моей постели. Книга 2
Шрифт:
Несмотря на часы, проведенные в поиске наших фотографий в интернете, я не нашла ничего, связывающего нас. Я поглощала истории его жизни как изголодавшаяся женщина, даже при том, что в сети о нём не так уж много информации. Все его интервью — о музыке. Я везде искала недавние фотографии, что-то, где он был похож на моего Дилана, а не какую-то недоступную знаменитость.
Дошло до того, что мне самой захотелось найти хотя бы нечеткий снимок, когда он кусал моё плечо, пока трахал меня у окна, даже несмотря на скандал, который принес бы мне профессиональные проблемы. Мне просто хотелось иметь что-то большее.
Но свобода от осуждений сюда не входит, так что мне нужно забыть о плохих парнях, от которых у меня учащается пульс.
К сожалению, забыть невозможно. Прошло две недели, и я всё ещё чувствую его на коже, как будто ее покрыли невидимыми чернилами. Никакие горячие ванны или холодные души не смывают ощущение его рук и рта на мне. Настолько горячие. Настолько страстные. Настолько грязные.
— Рэйчел? — Голос Пола вырывает меня обратно в настоящее.
Поднимаю на него взгляд.
— Ты в каких облаках витаешь уже минуту? Тебе, должно быть, очень нравятся «Падшие ангелы».
Нет, скажи «нет». Разорви связь.
— Я люблю их.
Его смех, чересчур громкий, но приятный, заполняет оркестровую яму.
— Поверить не могу! Вряд ли кто-то ещё слушает что-либо из этого века, кроме странных джазовых фанатов. Кристин нравится Рианна, но я не думаю, что она надолго здесь задержится.
Я морщусь, вспоминая обращённый к ней гнев Блэйна.
— Это грубо.
Пол пожимает плечами.
— Это музыка. Мы в высшей лиге. Как ты узнала о «Падших ангелах»? Я бы не назвал тебя фанаткой рок-музыки.
Я скрещиваю руки.
— Один человек подсадил меня на них ещё до переезда. — Мужчина, который написал песни и украсил обложку журнала, назвавшего его самым горячим музыкантом в мире. «Подсадил» — правильное слово.
— Интересно. Кто ещё тебе нравится?
— Лана Дель Рей, Сиа, «Imagine Dragons».
Всех музыкантов, которых Дилан упомянул в интервью, я искала и слушала с упоением. Мне хотелось слушать то же, что и он. Если бы Дилан не покончил с моим музыкальным снобизмом, кто знает, когда бы я узнала, что мои вкусы настолько разнообразны? И речь не только о музыке.
— Довольно альтернативные вкусы. Какая твоя любимая песня «Падших ангелов»?
— «Одержимость», — прошлые две недели жизни были заполнены моей собственной одержимостью — руки тянулись ко всему, что «Падшие ангелы» когда-либо выпускали. Возможно, это было больно, но я отождествляла боль с песней.
Пол кивает.
— Потрясающая песня. Полагаю, тона Орфа ты в ней заметила?
Я сажусь ровно, чувствуя себя более живой, чем в последние дни.
— О, сценическая кантата «Carmina Burana». Мне кажется, они этого не заметили, когда писали песню, — Дилан определённо не был большим фанатом классики. — Но это было просто…
— Запоминающе, — Пол заканчивает метким словом, которое я собиралась подобрать. — Мне она тоже нравится, но мой фаворит «Пустота». Есть в ней
— Фригийский язык всегда был моим любимым вместе с испанскими нотками, но они разбили припев на несколько партий, — я качаю головой. — Это действительно подняло её на уровень выше.
— Ты знаешь их песни на «отлично»? Отпусти… Я полечу всё ниже и ниже, Где тебя нет, глаза твои вижу.
— Паденье глубже твоей лжи, Но там блаженство станет смыслом. Я восстану и вернусь.
— Ещё выше поднимусь, чтоб больнее было падать. — Он отстукивает ритм носком ботинка по подставке пюпитра перед ним. — Только не уверен, это о Боге или о бывшей девушке.
— А мне кажется, они нарочно оставляют в песнях неоднозначность. Предполагаю, что это делает их более интересными для широкой аудитории. Цель коммерческой музыки.
— Тебе больше нравится музыка или слова песни?
Вопрос заставляет задуматься. Когда вспоминаю «Падших ангелов», то думаю о Дилане, но когда вспоминаю их песни, то пропустить слова мимо ушей нет ни шанса.
— Я не думала об этом. Тексты песен подходят и хороши, но…
— Это музыка, которую ты любишь, — кивает он.
Полу есть что сказать в обсуждении музыки, как и нам с Диланом, но мне не хватает той химии. С ним разговор похож на нечеткую фотокопию с ксерокса, которую я когда-то сделала в баре в Чикаго. Единственное, от чего я чувствую искры внутри при разговоре с Полом, так это от трепета перед тем, что мне наконец-то есть с кем поговорить о Дилане хотя бы поверхностно.
— Не слова привлекают меня в их музыке, а ноты. Я не думала об этом, но это так.
— Я такого же мнения. Несмотря на их успех в реалити-шоу — хуже ещё ничего не придумали в нашей культуре — их талант заслуживает славы. Я просто не ожидал найти их фаната здесь, — он щёлкает по краю билета, который я по-прежнему сжимаю.
Отдаю билет с чувством потери крошечной связи с Диланом. Покачав головой, прячу свои ноты в сумку. Дилан знал, что я была не просто консервативным классическим музыкантом.
— Почему? Потому что я не выгляжу соответствующе?
Его пристальный взгляд перемещается от моих практичных высоких сапог на широком каблуке и юбки до колен к жемчужно-серой блузке.
— Не хочу осуждать, но да.
— Ты тоже просто старомодный, консервативный виолончелист, так ведь? — усмехаюсь я. Если бы Пол, если бы кто-нибудь только знал, что я сделала. С незнакомцем. У всех на виду. Но это случилось единожды, и я возвращаю себя обратно к настоящему. — Музыка примиряет людей. Ты никогда не знаешь, что скрывается в душе каждого, пусть и расходится с их внешностью. У всех есть предрассудки, правильно?
— Верно подмечено.
Мне жаль, что я не поговорила с Диланом о рок-музыке, когда встретила его. Теперь, когда я прослушала некоторые песни — особенно его собственные — я вижу сложность стиля, мощь и красоту в ней. Он создал некоторые действительно удивительные композиции, потрясающие музыкально, и я хотела бы спросить, о чём он думал, когда писал их. Теперь я знаю, какие классические произведения исполнить для него, чтобы показать наше сходство.