Подонок в моей постели
Шрифт:
— Куда спешим? — его слова дразнят, насмехаются.
— Я готова для тебя, — так готова, что больше не могу.
— Твои милые розовые трусики намокли?
— Да. Намокли. Я хочу тебя. Сейчас, — я покусываю мочку его уха и горжусь тем, как без стеснения могу сказать ему это.
Дилан тянет меня назад и прокладывает дорожку из поцелуев по моей груди. Мой живот дрожит под его губами, когда он добирается до него.
— Я трахну тебя, когда буду готов.
«Нет», — хочу крикнуть. Сейчас. Мне он нужен сейчас.
Он зажимает мои трусики зубами и тащит их вниз по ногам.
Но Дилан тянет время.
Мои икры сжимаются, затем расслабляются в его ладонях, когда он начинает целовать меня в обратном направлении вверх по ногам.
— Видишь, мы едва ли владеем информацией друг о друге. Мне необходимо знать, какие звуки ты издаёшь, когда я целую тебя здесь… — он нажимает губами на нежную складку, где внутренняя часть бедра встречают тело, и моё дыхание вырывается из лёгких. — Или что происходит с твоим позвоночником, когда я лижу тебя здесь, — его язык странствует вверх по одной стороне моей складочки и вниз по другой.
Моя спина выгибается, и глаза закрываются, когда он лижет меня там.
Ладони сжимаются в кулаки, когда Дилан всасывает мои половые губы в рот.
Пальцы на ногах подгибаются, как только он выпускает мои губки и щёлкает языком туда и обратно по моему клитору в быстром темпе, дразняще полизывает, прежде чем оставить свой рот на мне и послать дрожь по телу, работая языком и губами.
Не знаю, как долго он будет держать меня на грани. Это ощущается вечностью. Я не могу больше терпеть и пытаюсь сесть, слабо похлопывая руками по его плечам, чтобы оттолкнуть.
Он рычит и шлёпает меня по рукам.
— Я не закончил. Твоя киска такая чертовски сладкая. Я хочу, чтобы ты кончила от моего языка.
Это грубее, чем я привыкла, и шок от таких слов подталкивает меня к краю. Когда он начинает энергично двигать пальцами, которые погрузил в меня, напротив точки, всегда находимой мной наедине с вибратором, я разбиваюсь вдребезги, разлетаясь под ним в пульсирующем удушье, в удовольствии, созданном его руками и ртом на моём теле.
— Сейчас, Рэйчел. Теперь ты готова быть трахнутой.
Глаза по-прежнему закрыты, я киваю и развожу ноги шире, уступая ему:
— Да, пожалуйста.
Он устраивается рядом со мной:
— О, нет. Ты так чертовски сексуальна сейчас, такая расслабленная и розовая от удовольствия. Я хочу посмотреть, как ты трахаешь меня.
— Что? — я была сверху однажды, и это произошло в очень тёмной комнате, когда я выпила слишком много Мерло.
Какой бы то ни было кайф, оставшийся во мне от наслаждения и вина, сгорел с адреналином. Дискомфорт подкрадывается к моей послеоргазменной дымке, но зрелище из Дилана, растянувшегося рядом со мной с этим устремлённым к потолку толстым членом, вытесняет всё.
Я хочу его внутри себя. Сейчас.
Но что мне делать?
— Я не… Я не делала…
Он усмехается и достаёт презерватив из своих смятых джинсов перед тем, как протянуть руки ко мне.
— Иди
Я обнаруживаю, что жёсткий оргазм сделал меня удивительно слабой. Я сажусь и проползаю на дрожащих ногах короткую дистанцию к нему, беря его руку и принимая помощь, залезаю на него сверху и расставляя колени по бокам от его бёдер.
Быть такой открытой при включённом свете, как правило, заставило бы меня захотеть нырнуть под одеяло, но Дилан ни на секунду не отводит взгляда от моих глаз.
Вместо неудобства я чувствую невероятную сексуальность и главенство. Я здесь, голая и открытая, с изъянами, но он не может оторвать от меня глаз.
Я до сих пор не знаю, что делаю, и, умоляя, смотрю вниз на него.
Дилан успокаивает меня.
— Я научу тебя. Помнишь?
Даже если он только третий мужчина, с которым я была, хочу, чтобы этот таинственный, сексуальный парень запомнил меня.
Я киваю. Неуклюже хватаюсь за его член. Его рука встречает там мою, и он помогает мне расположить себя напротив моей мокрой щёлки. Я опускаюсь и кладу руки на его плечи, поддерживая себя. Он двигает членом вверх и вниз по моим складкам несколько раз. Контакт со всё ещё чувствительным клитором посылает толчки через моё тело, и мои ногти впиваются в его кожу.
Глаза Дилана прикрыты, и его руки двигаются к моей груди, когда я опускаюсь на его член, работая бёдрами и тем самым насаживая себя, в то время как он растягивает меня изнутри восхитительным образом, заставляющим соски твердеть под его ладонями.
Он ощущается так хорошо. Так удивительно. Мне необходимо это. Мне нужны воспоминания об этом мужчине в эту ночь для скучного, ответственного времени, ожидающего меня впереди.
Без сожалений.
Сначала я неуверенно экспериментирую со своими движениями, покачиваясь вверх и вниз, пока не нахожу движение, которое чувствуется лучше всего и заставляет нас обоих стонать. Его руки скользят вниз, сжимая мои бёдра, и он волнообразно направляет меня, отчего его вершина потирает точку, которая так глубоко во мне, что почти больно.
Что-то ещё, что я никогда не пробовала, но всегда хотела? Грязные разговорчики. Для меня это означает не говорить вообще. Обычно я молчу во время секса.
Я скребу ногтями вниз по его груди и двигаюсь немного быстрей.
— Ты ощущаешься так хорошо внутри меня, — я чувствую себя идиоткой, но продолжаю. — Такой твёрдый и толстый. Как это чувствуется для тебя, Дилан?
Это прозвучало страшно натянуто, и я краснею так же сильно от унижения, как и от физической нагрузки.
Он прикусывает свою губу и впивается пальцами в мою плоть.
— Так чертовски хорошо. Ммм, ты такая тугая, и тёплая, и влажная.
Вау.
— Что ещё?
— Твоя киска хватается за мой член, будто не хочет отпускать. Повернись, я хочу видеть эту тугую задницу.
Это что-то новое. Я остановилась и поворачиваюсь, чувствуя себя менее неловко, когда его член возвращается внутрь, потирая новые места. Невозможность видеть его лицо заставляет чувствовать меня более отстранённо, будто бы я использую его тело для собственного удовольствия. Это невыносимо сексуально.