Подорожный страж
Шрифт:
— Выбрось свой оберег.
— Чево-о?
— Оберег свой, говорю, выбрось!
— Чего ради?
— Оркландский он, вот чево! Я сам слышал, как десятник троллю баял, мол, отрок нездешний с оркландским колдовским оберегом в Усть-Лишай пробирается, дорогу рыцарям в Великую Весь хотит открыть.
— Ничего я не хочу открывать, — Стёпка наконец повернулся к гоблину. — И оберег вовсе никакой и не оркландский. И я его не выброшу, понял!
— Оркландский, — упрямо повторил Смакла. — Я чую. Он нам беду накличет.
— Он, если хочешь знать, нас от Варвария спас, и от демона того огненного, и… и от колдуна оркландского, который тебя призракам хотел скормить. И ещё он меня сегодня от
— И всё одно — вернее его в болоте притопить, помяни моё слово. От оркландского колдовства никому ещё добра не прибывало. Присосётся он к тебе, ровно пиява, зачарует, а потом ты и сам к орклам перекинешься.
— Да с чего ты взял, что он оркландский? — не выдержал Стёпка. — Весичам поверил, а мне не веришь, да? Это же Полыня их послал меня выслеживать, а ты и уши развесил!
— Откудова ты тогда его добыл? — Смакла смотрел недоверчиво и с опаской. — Когда ты с энтим, конопатым, на меня сверзился, у тебя оберега-то не было, а потом он вдруг откель ни возьмись на шее твоей да и повис.
— Мне его, если хочешь знать, сам отец-заклинатель дал, — решил слегка приврать Стёпка.
— Вона чё, — недоверчиво протянул Смакла. — Врёшь поди. Каковский он из себя, отец-заклинатель?
— Мохнатый весь, кривоногий и с такенными вот клыками, — сказал Стёпка.
— Брешешь, — убеждённо повторил Смакла. — Не таковский он. И клыков у него нет, и ноги у него не кривые, они у него завсегда под одёжой.
— Зато у тебя мозги набекрень, — тяжело вздохнул Стёпка. — Шуток не понимаешь, оберега боишься.
— Знамо, боюся.
— А я не боюся! Я без него в лесу остаться боюся, когда вокруг все меня сцапать хотят, понял! И отвяжись от меня, Смакла, добром, а не то я уже рассерживаться начал. Щас как дам разок по шее, сразу про все обереги напрочь забудешь!
— Во! Уже присосался, — набычился Смакла, отодвигаясь.
— Сам ты присосался! — не выдержал Стёпка. — Наслушался какой-то ерунды, а своими мозгами пошевелить не судьба?.. Ещё и ягоды все сожрал, хоть бы одну оставил!
— Да демоники энтой здеся сколь хошь! — широко повёл рукой гоблин. — Хошь собирай, хошь с куста хрумчи.
— Вот сам бы и хрумчал с куста! А я её, если хочешь знать, первый раз в жизни попробовал. А ты… Хошь — не хошь, зудишь как вошь! Молчи лучше, надоел!
Смакла послушно закрыл рот, отодвинулся от Стёпки ещё дальше и сердито уставился в костёр. Вот ведь не было печали! Всё ему не так, всем он недоволен. Наверное, даже в самом увлекательном приключении обязательно должна присутствовать какая-нибудь нечёсанная щекастая неприятность, годная только на то, чтобы портить настроение нормальным людям. И, главное, никуда от этого вредного гоблина не денешься, придётся терпеть его до самого конца, до самого Ванькиного спасения. Стёпка вздохнул и коснулся стража. Тот легонько ткнулся в ладонь, словно успокаивая: здесь я, здесь и никто меня у тебя не отберёт, не для того я тебе даден. Не чувствовалось в нём ни оркландского зла (знать бы ещё, как оно пахнет), ни недоброго колдовства, ни вообще какой бы то ни было скрытой угрозы. Полезная, в общем, вещь, без которой по этому суровому миру путешествовать неуютно и даже опасно… Ага! Ага! Стёпка так и замер. Он, кажется, догадался, почему и зачем весичи охотятся за ним и для чего они объявили его оркландским шпионом. Да они просто-напросто хотят отобрать у него могущественный оберег. Может быть, кто-то из них, ну, скажем, сам светлейший князь Бармила, задумал стать самым-самым… И для этого ему позарез надобен вот такой вот страж. У чародеев его поди-ка отбери, а у беззащитного отрока — запросто. Вот и отправил дружинников охотиться за Стёпкой. Одно
Стёпке надоело ломать себе голову и он опять навострил уши. Троллей и гоблинов мало интересовали колдовские проблемы, они обсуждали более простые и понятные дела: погоду, виды на урожай, цены на пушнину, соль и мёд и возможное увеличение податей в связи угрозой оркландского нашествия. Опять Оркланд! Всюду и везде этот Оркланд! Узнать бы ещё — люди там живут или настоящие орки, рогатые и кровожадные.
Заслушавшийся Стёпка о страже и думать забыл, а тот вдруг ни с того ни с сего возьми да и напомни о себе. Да ещё как напомни! Дёрнул вниз так больно, что Стёпка невольно охнул и чуть с бревна на землю не упал. Ощущение было такое, будто кто-то попытался сорвать с его шеи стража, ничуть не заботясь о том, удержится ли при этом демонская голова на плечах. Причём, сделал это с такой силой, что голова только чудом не отвалилась. Переведя дух, Стёпка оглянулся, но никого за спиной не увидел. Получалось, что страж сам ни с того ни с сего едва не угробил хозяина. Бред какой-то…
— Ую-юй-юй! — жалобно заскулил Смакла, прижав ладони к лицу.
— Ты! — догадался Стёпка. — Это ты дёрнул!
— Пощади! — Смакла яростно тёр глаза, по щекам у него бежали слёзы. — Уй-юй-юй, щипет!
— Как это у тебя получилось? — гоблин сидел достаточно далеко и рукой дотянуться до оберега никак не мог. Но Стёпка вдруг вспомнил кое-что, и ему всё стало ясно. — А-а-а… Опять колдовал? Хотел заклинанием его с меня сорвать и зашвырнуть, чтобы я найти не смог! Так?
— Пощади! — чуть не плакал Смакла. — Я вовсе слабое заклинание сказал, я его случайно у Серафиана подслушал. А твой проклятый оберег мне глаза мало не насовсем пожёг! Выбрось его, добром прошу!
— Ага, щас, разбежался! — сказал довольный Стёпка. — Он меня вот как защищает, а я его выбрасывать должен. Чтобы его потом какой-нибудь гад вражеский подобрал и его могуществом против нас же и воспользовался? Дураков нет, понял!
Смакла очень хорошо всё понял и больше к этому вопросу не возвращался. Он вообще отсел от Стёпки на другую сторону костра и в его сторону даже не смотрел. Только тёр иногда слезящиеся глаза и тяжко вздыхал. Крепко ему страж отплатил за «вовсе слабое заклинание».
А всё же не совсем бесполезно провёл гоблин в услужении у чародея сколько-то там лет. Научился чему-то, заклятия кое-какие выучил и применять их пробует, пусть и не всегда удачно. И Стёпке подумалось, что ему тоже не помешало бы научиться хоть немного колдовать. Получается же у Смаклы, необразованного гоблина, что-то такое магическое устраивать. Почему же не получится у подкованного и начитанного семиклассника Стёпки? Чем он хуже? Да ничем! Надо будет завтра со Смаклой помириться и выспросить у него несколько пусть даже самых бесполезных заклинаний, пусть даже самых завалященьких. Это же так круто — колдовать! А вдруг здешние заклинания будут действовать и там, в родном немагическом мире? Вот было бы здорово!
Мужики, вдоволь наговорившись, разбрелись по повозкам. Киржата, попрощавшись, отважно уехал в ночь. Смакла, демонстративно не глядя на Степана, забрался к Бреженю и мешок свой туда же уволок, подальше от страшного оркландского оберега.
Перечуй облачился в кольчужную рубаху, опоясался мечом и нахлобучил на лохматую голову помятый шлем без забрала. Ему выпало первым стоять на страже. Прошлой ночью, как помнилось Стёпке, у костра никто не бодрствовал. Упившиеся спутники спали мёртвым сном, нисколько не заботясь о своей безопасности. Стёпка не удержался и спросил у дядьки Неусвистайло, почему, мол, так?