Подорожный страж

Лукин Андрей Юрьевич

Он осторожно шагнул к колодцу, подождал, шагнул ещё. Змей не оглядывался. От него резко пахло болотом и тухлой рыбой — впору нос зажимать! Стёпка смотрел, примериваясь, на бородавчатые ушные пластины, на толстую затылочную кость, на покрытую плесенью чешую. Каждая чешуина была размером с его ладонь. Разрубит ли оркимагов меч такую броню? Пока не попробуешь, не узнаешь.

Он отвёл руку с мечом назад — и замешкался. У этого аспида на спине не было ни одного уязвимого места, сплошная чешуя и шипы. По башке, что ли, звездануть, туда, где кости сходятся… Но рука не поднималась. Живое ведь всё-таки существо, хоть и змей. Больно

ему будет, кровь потечёт. А он, если честно, Степану ещё ничего не сделал. Подумаешь, в Усмаря плюнул. А его сразу мечом. Нехорошо получается.

Змея яростно задёргался, взвыл — уай-ыуууз! — чешуя заскрипела, пошла волнами от головы вниз, и огромное тело стало выдавливаться из колодца, как паста из тюбика. Чёрт! Этак он вскоре целиком выползет!

Стёпка задвинул сомнения в самый дальний уголок и хватанул мечом — не слишком умело — прямо по затылку. Меч скользнул по крепкой кости и отскочил вбок, едва не вывернувшись из рук. Слабенький удар получился, даже царапины не осталось. Потому что без азарта ударил, без злости, почти понарошку. Но змей всё равно взвизгнул и стремительно извернулся, намереваясь покончить с подкравшимся врагом.

Стёпка отпрыгнул, упёрся спиной в забор, меч перед собой выставил, и к битве смертельной приготовился, как Иван-крестьянский сын на Калиновом мосту… Змей, однако, нападать не стал. Зашипел обиженно, щёлкнул зубами — и отвернулся.

Стёпка даже слегка опешил. Этот чешуйчатый гад, кажется, принимал его за своего! Стёпке такой поворот не понравился. Он же всё-таки сражаться сюда пришёл, победить чудовище, а не переглядываться с ним. Но что же он мог поделать? Стоял дурак дураком за спиной змея и не знал, каким образом его обратно в колодец загнать. Красивого подвига не получалось. Хорошо хоть весичи его пока не видели.

Они, кстати, тоже не отсиживались и, пока Стёпка мялся, не умея нанести решающий удар, успели подготовиться к отвлекающему манёвру. Кто-то оглушительно свистнул, и два дружинника выскочили из-за избы и бросились к колодцу, громко крича и потрясая копьями.

Змей раскрыл пасть и хищно пригнулся; шипы на хребте встали дыбом, словно шерсть на загривке у собаки.

Стёпка на всякий случай тоже приготовился ударить мечом. Если не сумеют отвлечь весичи, отвлечёт он. Лишь бы только Усмарь не сплоховал.

Чародей был уже наготове. Он вышел из-за повозки и торопливо сотворил руками нечто магическое. Ослепительно-синяя молния с сухим треском вырвалась из его ладоней и, зигзагом распоров воздух, вонзилась прямо в распахнутую пасть.

Дружинники встали, как вкопанные. Усмарь замер с театрально вытянутыми руками. Все смотрели на змея. А тот проглотил молнию и — вот же гад! — даже не поперхнулся для приличия. Ему даже, вроде бы, понравилось! Более того, он после разряда заметно увеличился в размерах. Крупнее стала голова, вытянулись шипы, чешуя утолщилась и приобрела отчётливый металлический блеск. Кошмарное чудовище питалось магией!

Но дошло это, похоже, лишь до Стёпки. Дружинники с ещё большим азартом принялись размахивать копьями — особенно надрывался Свията, — а Усмарь начал плести руками ещё одну молнию.

Что он делает? Неужели не видит, что так змея не одолеть?

«Конхобулл, — сурово произнёс Стёпка вслух, но так, чтобы не услышали весичи. — Я приказываю тебе!»

Он покрепче сжал рукоятку меча, готовясь к жестокой сече… «Размахнулся Иван и отрубил Горынычу

его поганую голову».

И не размахнулся. И не отрубил. Потому что всё пошло совсем не так. Сражаться со змеем не пришлось. Мизинец левой руки сам нащупал чёрный камень в навершии и надавил на его грань. Камень с лёгким щелчком повернулся вокруг оси — словно выключатель, — и змей в мгновение ока обрушился в зев колодца. Как будто кто-то под землёй дёрнул его со всей дури за хвост.

Из колодца толчком выплеснуло чёрную воду, потом в глубине тяжко содрогнулось, и колодезный сруб с треском и хрустом обвалился, ломая сам себя. Злая сила схватила брёвна и утянула их внутрь, вслед за змеем. Был колодец, и нету колодца. Остался в земле только безобразный полузасыпанный провал с бурлящей на дне водой.

Глава шестая, в которой демон платит добром за зло

Произошло всё так быстро, что никто и опомнится не успел. И больше всех не успел Усмарь. Заклинание было готово и, торопясь поразить ненасытного аспида, чародей саданул вторую молнию туда, где стоял над обрушившимся колодцем отрок весской наружности с оркландским оберегом на шее и с оркимаговым мечом в руках.

Он не промахнулся, и синяя молния со всей дури жахнула Стёпке прямо в грудь. Слепящая вспышка, треск разрываемого воздуха… Руки сообразили быстрее головы. Молния ударила в подставленный клинок и рикошетом ушла в небо. Меч упруго завибрировал, словно теннисная ракетка после хорошего удара. Перед глазами замельтешили фиолетовые мошки. В лицо пахнуло пронзительной свежестью. Кажется, так пахнет озон.

Его теперь видели все, и то, что змея больше нет, тоже все видели. И Усмарь, неудачливый чародей, тоже, гад, видел. И сплёл ещё одну молнию, уже специально для Стёпки. Затмение на него, верно, нашло, или остановиться вовремя не смог, громовержец аспидом оплёванный.

И честное слово, Стёпка ничего такого не хотел, всё само получилось (с небольшой помощью стража). Достаточно было всего лишь чуть-чуть изменить угол наклона меча, и отражённая молния угодила в того, кто её послал.

Усмаря отшвырнуло назад, он перелетел через повозку, врезался в стену сарая и безжизненным кулем сполз на землю, вытянув длинные ноги. Будет знать, как злоумышлять против демонов.

На хуторе сразу стало тихо-тихо. Все молчали и смотрели на Стёпку. Взъерошенный Смакла, невозмутимый тролль, десятник Склад, ехидный Свията, боярин Всемир с Арфелием, прочие дружинники. Усмарь только не смотрел. Он вяло охлопывал себя, туша тлеющий плащ и мотая головой. И Стёпка обрадовался, что отражённая молния не убила чародея насмерть.

Потом все вдруг разом зашевелились, заговорили, повыбирались из своих укрытий. Поняли, что змей взаправду сгинул.

Смакла подбежал первым, опасливо заглянул в яму:

— Слышь, Стеслав, а ну как змей возвернётся? Управишься?

— Управлюсь, — уверенно пообещал Стёпка. — Но он вряд ли вернётся. Вон как его завалило.

Гоблин подобрал свою стрелу, показал Стёпке. Острие наконечника было безнадёжно затуплено. И вправду, будто в камень угодило. Стёпка посмотрел на свой меч. Два магических разряда не оставили на клинке ни малейшего следа. А что будет, если повернуть камень в обратное положение? Он потрогал камень и решил не экспериментировать. Вдруг змей опять выберется. Хватит, насмотрелись уже на его слюнявую пасть.