Подпольный Баку
Шрифт:
Вполне соглашаясь с Женей, Константин Иванович кивнул головой.
– Вы мечтаете о путешествии?
Девушка грустно улыбнулась.
– Да, мне кажется, попутешествовать было бы очень интересно. Я давно мечтала побывать на черноморском побережье.
– Но ведь это очень просто устроить, Женя.
– Увы, только не мне...
– Беру на себя организацию вашего путешествия.
– Вы действительно любите меня, Костя?
– Клянусь вам, моя любовь - необычное чувство. Оно не временное, не проходящее. Готов спорить с теми, кто утверждает: "Любовь
Глаза у Жени потеплели.
– Я верю вам, Костя, - сказала она, - верю в ваше чувство ко мне. Теперь я убеждена, в жизни существует взаимная любовь. Прежде я думала иначе. Вы утверждаете, что истинная любовь предопределяется какими-то внешними силами и не поддается объяснению. Я с вами не согласна. И сердечное чувство и причины его возникновения - все может быть объяснено. Душевное родство порождает взаимную любовь, то есть, то состояние, когда влюбленные не могут жить друг без друга.
Константин Иванович слушал Женю в глубокой задумчивости. Он испытывал в душе противоречивые чувства. Он словно находился на распутьи. Константин Иванович размышлял о судьбе Жени и о собственной судьбе. В душе его действительно пробудилось какое-то нежное чувство к этой умной красивой девушке, и в то же время чувство это явно страшило его. Ему казалось, что между его сердечным влечением и служебными обязанностями, возложенными на него царской охранкой, лежала большая пропасть. Если бы он искал знакомства с Женей просто как с красивой, понравившейся девушкой, для него не существовало бы ничего в жизни, кроме этого возникшего чувства. Женя с каждой новой встречей все больше влекла его. И, кто знает, представься ему случай, он, возможно, с большой радостью освободился бы от своей предательской роли, лишь бы Женя всегда была рядом с ним.
Собеседник Жени в смятении. Неужели он должен способствовать аресту любимого человека, должен выдать ее жандармам?! Неужели, благодаря ему, девушке придется страдать в ссылке, заживо гнить в тюрьме?!
Но вот сознанием Константина Ивановича постепенно начали овладевать и иные рассуждения. "О чем ты думаешь, что тебя терзает, глупец?
– спрашивал он себя.
– Если ты достигнешь успеха в своей тайной деятельности, тебе будет предоставлена возможность обладать не одной, а десятками таких красивых девушек, как эта".
Тем временем Женя находилась во власти своих мыслей.
"Я должна непременно наказать этого юного предателя. Он хитер и лезет из кожи, чтобы выслужиться перед царской охранкой, однако наградой ему за эти его старания будет жестокая кара. Я не имею права совлекать его с его предательского пути, для этого у меня нет ни времени, ни полномочий. Он, как и многие другие, подобные ему, служит лишь мерзким орудием в руках царской охранки".
У собеседника
"А что, если приобщить девушку к работе в полиции? Сделать ее своим помощником? О, это было бы превосходно. Да, если бы она согласилась работать со мной, я наверное достиг бы очень многого"
Константин Иванович первым нарушил молчание:
– Обещаю вам, дорогая Женя, вы будете путешествовать по черноморскому побережью. Вот увидите, дорогая.
VIII
Молодой предатель был на седьмом небе от радости, и не без основания. Представлялась возможность убить одним выстрелом двух зайцев: отдать в руки царской охранки активного подпольного революционера Женю вместе с запрещенной литературой, которую - он не сомневался в этом - девушка должна была доставить в Батум, и, кроме того, выявить главарей рабочего движения Батума и также выдать их жандармскому управлению.
Наступил день их отъезда. Билеты были куплены заранее. Носильщик принес их чемоданы в купе вагона первого класса.
У них оказалось двое попутчиков: первый - мужчина средних лет, представившийся московским купцом и заявивший, что едет в Чакву для закупки большой партии чая; второй - пожилой священник-армянин, который держал путь в Одессу по приглашению сына, праздновавшего свадьбу.
Константин Иванович не спускал глаз с чемодана Жени, который лежал на багажной полке рядом с чемоданом московского купца.
"Как бы этот торговец чаем не перепутал чемоданы!" - тревожился молодой сыщик.
Когда поезд тронулся, московский купец взял в руки толстую книгу в сером кожаном переплете и углубился в чтение.
Константин Иванович верил, что от содержимого чемодана Жени зависит его будущее, его счастье, вся его жизнь. Он был убежден, что поезд везет его не просто в какой-то курортный черноморский городок, но к большой, заслуженной победе, которая откроет перед ним немалые возможности. От всех этих мыслей у него было весело на душе. Он улыбался, напевал, забавлял Женю всевозможными шутками и анекдотами.
Женя в ответ тоже улыбалась, и на его остроты в свою очередь отвечала шутками. Словом, и у него, и у нее настроение было безмятежное, радужное.
Часы дороги промелькнули незаметно.
До Батума осталось уже совсем немного.
В Чакве московский купец распрощался с попутчиками и сошел.
Армянин-священник, как и молодые люди, с нетерпением ждал, когда же, наконец, покажется море.
Женя тихо, почти шепотом, говорила Константину Ивановичу, игриво поблескивая глазами:
– Мой добрый друг, я никогда не забуду вас, никогда не отвергну вашего искреннего чувства. Вы доставили мне необычайную радость, какую я до сих пор еще не испытывала. Я почти не сожалею о своей бедной, неприглядной жизни, которая много лет была моим уделом. Но почему, почему вы не встретились мне раньше?..
Константин Иванович блаженно улыбался.
– Моя близость доставит вам непередаваемое словами наслаждение, сказал он, осмелев.
– Только после нашего соединения вы узнаете, что такое подлинное счастье, подлинная жизнь.