Подпольный Баку
Шрифт:
Владимир задумался, даже перестал грызть семечки.
– Откуда ты родом, Володя?
– спросила Женя.
– Я - крестьянин, родился в селе Деревяжкино на берегу реки Камы. Семья моя живет в Перми.
– Ты женат?
– Да. Веруха моя совсем еще девчонка. Недавно только ей стукнуло двадцать. Ребенок есть у нас, сынок. Скучаю я по ним, потому что люблю очень. Иногда такая тоска находит, словами не передашь. Да, разлука не свой брат.
– Он достал из кармана небольшую фотографию, на которой были изображены молодая женщина с мальчуганом лет трех на руках.
– Вот, посмотри. Это мои горемыки...
Женя взглянула на фотографию и увидела молодую, но все же выглядевшую старше своих лет русоволосую женщину, на руках
Владимир спрятал карточку в карман и вздохнул.
Жене тоже сделалось невесело. Они помолчали.
– Не грусти, - сказала она, наконец.
– Кончишь службу - вернешься к семье. Снова заживете вместе.
Владимир как-то уныло усмехнулся и махнул рукой.
– Не утешай. Сам знаю. Трудно им будет дожидаться меня. Боюсь как бы не померли.
– Ну что ты... Почему так?
– Да ведь как же... Служить мне еще не дай бог сколько. А они и сейчас уже бедствуют. Кто им поможет? Родных ни у меня, ни у жены нет. Брата моего убили в Ярославле во время стачки. Тогда на мои и отцовы плечи легла вся тяжесть забот о семье погибшего. Но это еще полбеды. После того как меня забрали в солдаты, отец не долго протянул, начался голод и старик умер. Сейчас мои кое-как перебиваются с хлеба на воду. Веруха прислугой стала работать в домах богатых и еще белье стирает на дому. Я думаю, тебе известно, как хозяева и их сынки относятся к служанкам, особенно к молодым и пригожим. Ты видела на фотографии мою Веру. Наверное знаешь, какие бесстыдники встречаются в богатых семьях. Можешь теперь представить, какая у нее жизнь? Вчера получил от нее письмо, лучше бы оно затерялось в дороге. Прочел - руки наложить на себя захотел.
Глаза у Владимира наполнились слезами.
Глядя на него, Женя сама едва не расплакалась.
Ей вспомнились слова Ладо Кецховели: "Наших единомышленников надо искать не только на заводах и фабриках, но и в солдатских казармах".
Владимир вынул из кармана свернутый вчетверо листок бумаги, протянул его Жене.
– Вот, прочти. Это Вернно письмо, в нем никаких секретов.
Женя развернула листок.
"Дорогой и любимый муж мой, Володя!
– писала молодая женщина.
– Я и твой сынок Витька пока живы и здоровы. Временно не пиши нам, до той поры, пока не получишь моего следующего письма, так как меня выгнали из дома, где я работала в последнее время. Сынок хозяйский не давал мне проходу, приставал. Я пожаловалась на его домогательства хозяевам. Хозяйка рассердилась на меня за это, велела убираться из ихнего дома. После соседи сказали мне, что они нарочно взяли в дом молоденькую служанку, чтобы их сынки не гуляли на стороне и не заболели дурной болезнью. Но ты, Володечка, не думай обо мне дурно. Я умру, но не встану на плохой путь. Ты пишешь, чтобы я продала твою одежду и кормила бы нашего сына Витьку. Лучше мы с голоду умрем, а твою одежду я не продам. Хочу уехать отсюда в село Пьяный Бор, к двоюродной сестре Матрене. Как-нибудь перебьюсь. Пока ютимся в церковном дворе. Сегодня поп велел дьяку позвать городового, хочет прогнать нас. Дал сроку один день. Чтобы добраться до Пьяного Бора, нужны деньги три рубля с полтиной. А у меня только полтора. Продам одну подушку и твои сапоги. Надо уезжать. Жди мое письмо.
Твоя Вера.
25 июля 1902 года".
Женя возвратила письмо Владимиру.
– Да, несладко приходится твоей Верухе. Правительству наплевать на положение солдатки. Царю нужен только солдат, а как живет его семья, что ест, где спит - это его не волнует. Я уверена, Владимир, ты кое-что слышал о забастовках, о рабочем движении в России. Причина тому - все более усиливающийся гнет самодержавия. Притесняемый народ поднимается на борьбу, чтобы легче жилось миллионам таких, как ты и твоя Вера.
Молодой солдат с нескрываемым уважением смотрел на собеседницу.
– Разумно говоришь, Женя. Я служу в бакинском гарнизоне. Случается, в наши казармы попадают
– А ты?
– Если бы не интересовался, стал бы, рискуя головой, таскать их в своих карманах?!
– Зачем же носишь их с собой?
– Почитать при случае надежным людям.
– И сейчас при тебе есть прокламации?
– Есть. Хочешь прочесть?
– Хотелось бы!
Владимир сунул руку за голенище сапога и извлек оттуда прокламацию. Это была одна их тех листовок, содержание которой Женя знала почти наизусть, так как она была отпечатана в подпольной типографии, организованной по инициативе Ладо Кецховели, где работала Женя.
Женя рассказала Ладо Кецховели и другим товарищам из Бакинского комитета о знакомстве с солдатом из местного гарнизона. Ей было сказано, как вести себя с ним.
В следующее воскресенье они снова встретились. Владимир познакомил Женю со своими товарищами по казарме. Вместе гуляли. Прощаясь, условились встретиться через неделю на Биби-Эйбате. Женя сказала, что приведет с собой некоторых своих товарищей.
Они встретились в назначенный день на горе, в условленном месте. С Женей пришли Аскер, Василий, Айрапет и Мамед.
– На нашей сходке, - сказала Женя, - присутствуют не только представители рабочего класса, но и солдаты. А кто такие солдаты? Те же крестьяне и рабочие. Всех нас связывают общие интересы - жить свободными, счастливыми. Русский пролетариат поднялся на борьбу против царизма. Наш лозунг многим известен: "Долой самодержавие!" Царское правительство понимает, какая опасность угрожает его существованию, и принимает меры, чтобы потопить в крови революционно настроенный народ. Прежде всего оно разжигает национальную рознь. Еврейские погромы - одно из средств, к которому прибегает царская полиция, чтобы помешать росту революционного движения. В революционных выступлениях в России и Польше принимают участие также и солдаты, перейдя на сторону угнетенного народа. Солдаты бакинского гарнизона тоже должны оказать поддержку выступлениям трудового народа и действовать рука об руку с революционными силами, поднимающимися против предательской политики царского правительства в Закавказье. Товарищи, только после победы революции солдаты, сыны рабочих и крестьян, смогут избавиться от оскорбительных притеснений со стороны царских офицеров - этих сынков дворян и помещиков. Только победа революции принесет свободу рабочим и крестьянам, которым уже не придется работать на капиталистов, проливать кровь и отдавать жизни во имя их интересов. Победоносная революция освободит тысячи революционеров, сосланных в Сибирь, в окраинные города и села России. Мы должны вести организованную борьбу, чтобы избавить рабочих от нечеловеческой эксплуатации, крестьян - от помещичьего гнета, солдат и их семьи - от скотской жизни и произвола царизма.
После Жени выступил Владимир, рассказал о росте в солдатской среде сочувствия революционному движению.
Солдаты, пришедшие с Владимиром, задавали вопросы, из которых стала очевидна их неискушенность в политике, в революционном движении. Они с удивлением слушали Аскера, который говорил о том, что к другим нациям надо относиться без неприязни, по-братски, выступать против царизма единой силой.
Солдаты рассказали о своем житье-бытье, об издевательствах офицеров.
Расставаясь, рабочие и солдаты условились о новой встрече.
XI
В Бакинском комитете РСДРП было решено обсудить вопрос о распространении революционных прокламаций среди казаков.
Ладо Кецховели попросил Павла найти Женю и передать: она должна присутствовать на собрании революционного актива.
Павел поехал в Сабунчи, но Жени дома не оказалось. Вернувшись в город, он встретил Василия, который сказал ему, что час назад видел Женю у вокзала, на Солдатском базаре.
– Я иду туда, - сказал Павел.
Он давно искал возможности встретиться с девушкой и поговорить.