Подпольный Баку
Шрифт:
В конце февраля Женя пришла на канатную фабрику Алибекова повидаться с Мамедом и узнать, как проходит подготовка к намеченной на 2 марта демонстрации. Она подоспела к обеденному перерыву, когда рабочие отдыхали во дворе фабрики, разбившись на группы.
К ней подошел Мамед.
– Здравствуй, Женя-баджи, рады дорогой гостье. Ты, кажется, меня ищешь? Присядем, поговорим.
Они обменялись рукопожатиями. Мамед извлек из кармана горсть семечек, угостил Женю, затем представил ее своим товарищам.
– Не смотрите, что перед вами
– Наша Женя не уступит в храбрости и находчивости самому отважному джигиту. У вас будет возможность убедиться в правдивости моих слов. А теперь, Женя, познакомься с нашим новым товарищем!
– Мамед обернулся к молодому парню, который сидел на бревне и читал газету.
– Я вижу вас впервые, - сказала Женя протягивая руку.
– Вы не ошиблись. Я всего несколько дней, как в Баку.
– Петр приехал из Тифлиса, - пояснил Мамед.
– Его фамилия Монтин. Он бывалый подпольщик.
– Рада познакомиться с вами. Мне известно о вашем приезде от Павла.
Монтин приветливо улыбнулся девушке.
– Вы знакомы с Павлом?
– Разумеется. Мы большие друзья. А когда вы успели познакомиться с ним?
– Позавчера. Павел очень понравился мне. Толковый человек.
Женя обратилась к Мамеду:
– Как идет подготовка к демонстрации? Не сорвется?
– Все отлично, - весело сказал Мамед.
– Иначе и быть не может, ведь за дело взялся сам Монтин.
– Один в поле не воин, - усмехнулся Петр.
– Пролетариат всегда верен своей традиции - не пасовать перед трудностями, отвечать на них еще большей активностью. Когда мы несколько месяцев назад в Тифлисе услышали об аресте в Баку товарища Ладо и других революционеров, мы не пали духом. Мы полагали, что бакинский пролетариат ответит на этот арест усилением борьбы против царизма. Приехав в
Баку, я убедился, что мы не ошиблись. Вот увидите, рабочие фабрики Алибекова все как один выйдут на демонстрацию.
Наступило 2 марта - день, к которому бакинский пролетариат готовился более четырех месяцев.
Утром жизнь в городе началась как обычно. Бакинская полиция и не подозревала, что сердца тысяч рабочих полны страстным желанием утвердить сегодня свои права и стремление жить иначе.
К Парапету постепенно сходились люди. У многих в руках были палки и тяжело отвисали карманы от камней. Мало-помалу в районе армянской церкви сделалось многолюдно.
Городовые и жандармы, чьи посты были расположены в этом районе, насторожились.
Накануне Павел, Василий и Айрапет договорились встретиться на улице, у типографии газеты "Баку".
Мамед и Аскер пришли на Парапет с опозданием, так как приехали в город прямо из деревни Саатлы, где находились по заданию Бакинского комитета. У обоих в руках были крепкие толстые сучья, срезанные в деревне с гранатовых кустов. К ним подошел городовой.
– Эй, оборванцы, убирайтесь прочь! Здесь вам не пастбище для баранов. Ишь вырядились в лохмотья, чумазые чабаны!
Друзья,
Петр Монтин торжествовал: из Черного города пришла большая группа рабочих, - труженики фабрики Алибекова объединились с рабочими предприятий братьев Нобель.
Завидев огромную массу рабочих, полицейские забили тревогу.
Павлу не терпелось поскорее встретиться с Женей, но ее на Парапете не было. Удивительно! Такой ответственный в жизни бакинского пролетариата день, а ее, активного революционера-подпольщика, нет среди рабочих!
– Где она? Почему ее нет с нами?
– спросил он Аскера.
– О ком ты говоришь?
– Да о ней...
– О ком - о ней? Назови по имени.
– Я говорю о Жене.
– Вот теперь понятно. Я видел ее вчера днем, она сказала мне, что должна побывать на Биби-Эйбпте. Обещала прийти на демонстрацию оттуда.
Наконец Павел увидел Женю, а рядом с ней троих незнакомых рабочих. Он помахал ей издали рукой.
– Иди к нам, Павел!
– крикнула девушка.
Он подошел.
– Познакомься, - сказала она.
– Это товарищи с Биби-Эйбата - Ханлар Сафаралиев, Кочетков и Бориев, рабочие компании "Нафталан".
Павел обрадовался этому знакомству.
– Нас удручает, - сказал он, - что часть рабочих Биби-Эйбата идет за меньшевиками. Мы должны перетянуть их на свою сторону, а для этого нам надо держать тесную связь с авторитетными подпольщиками Биби-Эйбата. Отрадно, что вы сегодня с нами. Но я вижу, вас не очень-то много. Неужели вас только четверо?
Женя хитро усмехнулась.
– Ошибаешься, нас гораздо больше. Сейчас я открою тебе один секрет. Мы хотим создать у городских властей видимость, будто демонстрация состоится в районе Парапета. Но это только наш маневр. Сейчас сюда стягиваются полицейские силы. Это нам на руку. Вчера мы приняли решение обхитрить полицейских. Демонстрация начнется не здесь, а у Молоканского сада. Передай всем нашим товарищам, чтобы поскорее шли туда. До встречи!
Павел, пожимая руки товарищам с Биби-Эйбата, сказал Ханлару:
– Очень рад нашему знакомству. Я придаю ему важное значение. Чем больше в нашей среде будет азербайджанцев, тем успешнее пойдут наши дела. Пусть наши встречи станут частыми. Значит так, Женя, надо идти к Молоканскому саду? Я пойду и предупрежу об этом товарищей.
Они расстались.
Тысячи любопытных бакинцев стекались к районам Парапета и Молоканского сада. Скопление здесь людей было предвестником каких-то надвигающихся событий. Полицейские и жандармы с трудом продвигались в многотысячной толпе.
Около двенадцати часов дня демонстрация у Молоканского сада началась.
Над толпой пронесся звонкий девичий голос:
– Товарищи, все под красное знамя!
Это крикнула Женя, которая шла в передней шеренге демонстрантов, сжимая в руках древко флага.