Подруга Дьявола
Шрифт:
— Вот в этом-то и вопрос, — задумчиво произнес Бэнкс. — Пошли-ка по домам.
— А как дела у инспектора Кэббот, сэр?
— О ней не волнуйся, — с грустью в голосе ответил Бэнкс. — Я с ней поговорю.
После встречи с Клэр Тос Энни не стала возвращаться в Уитби, а поехала домой, в Харксайд. Конечно, утром придется встать пораньше, но это не так уж трудно, особенно если вечером много не пить. После злополучного обеда с Эриком и разговора с Клэр она чувствовала себя так, словно ее только что вынули из центрифуги стиральной машины. Привычная домашняя обстановка наверняка поможет ей. Бокал сухого вина, книга, ванна с густой душистой пеной. Журнал «Хит». [25]
25
«Хит» —
Когда она подъезжала к дому, Феррис позвонил ей на мобильный: он выяснил, где находятся волосы, изъятые у Исткота, и сможет заполучить их в ближайшие дни — спасибо Господу за малые милости.
Стемнело, Энни опустила шторы, зажгла два настенных бра, комнату окутал теплый и уютный полумрак. Есть не хотелось, поэтому она удовольствовалась остатками холодных макарон, которые запила добрым бокалом «Соаве» из трехлитровой коробки, купленной в супермаркете «Теско». Бэнкс, унаследовав винный погреб брата, теперь пьет дорогие вина, а вот Энни своих вкусов не меняет, да и не способна она по достоинству оценить утонченный букет и послевкусие. Она относится к проблеме практически: нравится — не нравится, выдохлось — не выдохлось, а вино, упакованное в специальные коробки, хранится долго.
Она сняла с полки второй том биографии Матисса, написанной Хилари Сперлинг, но читать не смогла: не удавалось сосредоточиться — глаза бегали по строчкам, а в голове крутились мысли о Клэр, о событиях, переломивших плавное течение жизни девушки. Сколько по психологам ни ходи, тот ужас из памяти не вытравишь. А каким взглядом наградила ее Клэр, услышав, что Энни разыскивает убийцу Люси Пэйн! Ощутив его всей кожей, Энни почувствовала немедленную готовность бросить расследование. Кто осудит убийцу этой пресловутой Подруги Дьявола? У кого достанет милосердия простить Люси Пэйн? Интересно, а Мэгги Форрест простила ее? Пережила случившееся и запретила себе о нем думать?
Энни на память пришел телефильм, в котором рассказывалось о кампании в защиту Майры Хиндли, инициированной лордом Лонгфордом. Его было невозможно смотреть. «Болотные убийцы» — так называли Майру и ее мужа — убили пятерых детей в возрасте от 10 до 17 лет. Это произошло еще до прихода Энни в полицию, но, как любой коп, она слышала о них и прослушивала записи, сделанные на допросах. Конечно, религия учит прощать, убеждает в возможности искупления греха, однако не нашлось христиан — лорд Лонгфорд не в счет, — готовых простить Майру Хиндли, хотя суд отнесся к ней менее сурово, чем к ее мужу. И та же самая история повторилась с Люси Пэйн — правда, обстоятельства сложились так, что она, избежав суда, оказалась в одиночном заключении в своем собственном теле.
Томми Нейлор и остальные члены команды Энни провели весь день в Западном Йоркшире, беседуя с родственниками жертв супругов Пэйн, а Рыжая в это время пыталась разузнать, как сложилась жизнь Кирстен Фарроу. Разговаривая с Нейлором по мобильному телефону, Энни почувствовала, что его, как и ее саму, накрыло сильнейшей волной депрессии. Когда приходится встречаться со страдающими людьми, потерявшими веру в справедливость, не так-то просто исполнять долг полицейского.
Она решила прибегнуть к наилучшему расслабляющему средству — полежать в ванне, отрешившись от тяжких раздумий, как вдруг раздался стук в дверь. Сердце забилось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди. В голове мелькнуло: Эрик каким-то образом узнал,
Открыв дверь, Энни шагнула в сторону, давая ему пройти. В руках Бэнкс держал бутылку вина в подарочном пакете. Он явился предложить мир? С чего бы? Уж если кто и должен приходить с оливковой ветвью, так это Энни. Бэнкс, этот проклятый тактик, умел разоружить противника еще до того, как сказано первое слово. Или она к нему несправедлива?
— Как ты узнал, что я здесь? — спросила она.
— Заглянул наугад, и, видишь, повезло, — ответил Бэнкс. — Фил Хартнелл сказал мне, что ты сегодня была в Лидсе и разговаривала с Клэр Тос, вот я и подумал, что ты, скорее всего, не станешь возвращаться в Уитби.
— Вот поэтому ты старший инспектор, а я всего лишь инспектор.
— Элементарно, Ватсон.
— Ты бы хоть позвонил.
— Тогда бы ты сказала, чтобы я тебя не беспокоил.
Энни молча крутила прядь волос. Он прав, причем как всегда!
— Ладно, заходи, раз уж пришел.
Бэнкс протянул ей бутылку.
— Намекаешь, что надо бы выпить? — спросила Энни.
— Не откажусь.
Энни пошла на кухню, открыла бутылку «Вакейрас», французского красного вина. Они с Бэнксом пили его раньше. Ничего особенного, но вино хорошее. Она наполнила его бокал из бутылки, а в свой налила дешевого «Соаве», вошла в гостиную, поставила перед ним бокал и уселась в кресло. Неожиданно ей показалось, что комната мала для них двоих.
— Включить музыку? — спросила она, чтобы прервать молчание, — музыку слушать ей вовсе не хотелось.
— Буду рад.
— Тогда выбери сам.
Бэнкс опустился на колени перед полочкой с небогатой коллекцией дисков и вытащил «Путешествие в Сатчидананду» Элис Колтрейн. Энни мысленно поаплодировала его выбору. Эта композиция как нельзя лучше соответствовала ее настроению, а замысловатые пассажи арфы на фоне медлительного баса всегда ее успокаивали. Она вспомнила, что прошлым вечером, когда она пришла к Бэнксу, у него дома звучал Джон Колтрейн, но слушать самого маэстро ей было менее приятно, чем его жену.
— Как прошла твоя беседа с Клэр Тос? — спросил Бэнкс, усаживаясь в кресло.
— Ужасно и практически без пользы, — ответила Энни. — Мне кажется, она не причастна к этому убийству, но она… как бы это сказать… негодует. Не думаю, что Клэр способна на месть. То, что произошло с ее подругой, непоправимо повлияло и на нее.
— Она все еще винит себя?
— Еще как! Она намеренно уродует себя и принижает свои умственные способности и возможности. Ее папаша сбежал от них, но это, похоже, не помогло. Мамаша, кажется, прочно присела на антидепрессанты.
— Проверили родственников жертв?
— Пока не всех. Общее мнение — существующее юридическое законодательство пощадило Люси Пэйн, а Бог — нет; все рады, что ее убили. Это принесло им «облегчение».
— Это слово означает сейчас все, что угодно, — вздохнул Бэнкс. — Сколько людей произносит его, оправдывая им свои грехи.
— И все-таки мне кажется, что ты не вправе порицать их, — упрямо произнесла Энни.
— Так по делу совсем ничего не прояснилось?