Подсказка для спящей красавицы
Шрифт:
— Пожалуйста. А за что?
— Вчера вечером мы с Блоком первый раз ходили к семейному психологу. — Она со вздохом отстранилась. — Кажется, беседа вышла довольно напряженной и эмоциональной. Не знаю, чем все закончится, но похоже, помогло. Думаю, лучше разговаривать, даже кричать, чем просто проклинать друг друга и посылать подальше. Если в конце концов я и пошлю его, то буду знать, что хотя бы пыталась. И все благодаря тебе.
— Моя задача — удовлетворить желания клиента, неважно, какие именно.
Кивнув, Шелли вытерла глаза платком.
— Я знаю, что Блок напал на тебя, но ты не стал подавать на него в суд. Он чувствует себя… как бы это поточнее сказать… выпоротым. И за это тоже спасибо, что не стал подавать на него в суд.
— Вина не только на нем.
— Да, конечно. — Шелли усмехнулась. — Ему приходится пользоваться косметикой — и поделом. У него фонарь под глазом. Наплевать, если я покажусь тебе стервой, но и за это спасибо.
— Бесплатная услуга.
Она снова усмехнулась.
— Ладно. Будем двигаться дальше и посмотрим, что из этого выйдет. На следующую беседу я иду одна. — Теперь Шелли широко улыбалась. — Мне уже легче. Ну вот, мне пора на работу.
Фокс вернулся в кабинет. Работал, размышлял. Потом услышал, как вернулась Лейла. Шкаф, пальто, стол, ящик, сумка. Он вышел через дверь кухни, стараясь производить побольше шума, чтобы Лейла знала о его отсутствии.
В голубом небе ярко светило солнце. Воздух уже достаточно прогрелся, чтобы не мерзнуть в легкой куртке, но Фокс почувствовал, как по спине пробежал холодок.
Сон повторялся наяву.
Он заставил себя свернуть на Мейн-стрит. На клумбе у цветочного магазина распустились анютины глазки. Мимо шли люди — некоторые в одних рубашках, словно наслаждаясь весенней погодой после окончательного расставания с зимой. Сжав кулаки, Фокс продолжил путь.
Подождал просвета в потоке машин, перебежал улицу.
Из глубины цветочного магазина к нему вышла Эми.
— Привет. Фокс. Как дела? Чудесный день, правда? Пора бы уже.
Очень похоже, подумал он, не отрывая взгляда от ее лица.
— Да. Как ты?
— Не жалуюсь. Присматриваешь что-нибудь для конторы? Миссис Хоубейкер обычно покупала букет по понедельникам. Нет смысла ставить цветы в контору в пятницу днем, Фокс.
— Нет. — Напряжение несколько ослабло — сцена не повторялась, — но затем снова усилилось, когда он увидел нарциссы. — Лично для меня. Ага, вот что мне нужно.
— Правда, красивые? В них радость и надежда. — Эми отвернулась, и Фокс стал пристально вглядываться в ее отражение в зеркале. Женщина улыбнулась, но это была улыбка Эми, такая же яркая, как ее цветы.
Не переставая болтать, она заворачивала букет, но смысл ее слов не доходил до Фокса, который принюхивался, пытаясь почувствовать запах гнили. В магазине пахло
— Для твоей девушки?
Фокс внимательно посмотрел на нее.
— Да. Для моей девушки.
Когда он расплачивался, улыбка Эми стала еще шире.
— Ей понравится. Если хочешь что-нибудь для конторы, я в понедельник приготовлю букет.
— Хорошо. Спасибо. — Он повернулся к двери.
— Передай от меня привет Лейле.
Фокс закрыл глаза, борясь с волной захлестнувших его чувств: облегчения, благодарности, стыда.
Когда Фокс вышел на улицу, у него немного кружилась голова и дрожали колени, однако он заставил себя посмотреть на дверь старой библиотеки. Его взгляд скользнул вверх, но на узком выступе башенки никого не было. Он не увидел любимую, собиравшуюся шагнуть с высоты навстречу смерти.
Фокс снова пересек улицу и вошел в контору через парадный вход. Лейла сидела за своим столом. Она посмотрела на него, потом отвела взгляд.
— У тебя на столе заметки. Двухчасовая встреча перенесена на следующую неделю.
Он подошел к ней, протянул цветы.
— Прости.
— Очень красивые. Поставлю их в воду.
— Прости, — повторил он, когда Лейла встала и проскользнула мимо.
Она замерла, всего лишь на мгновение.
— Ладно. — Лейла взяла цветы и удалилась на кухню.
Ему хотелось сделать вид, что ничего не произошло. К чему ворошить прошлое? Какой в этом смысл? Речь ведь не о доверии, а о боли. Разве он не имеет права на собственную боль? Резко повернувшись, он прошел на кухню, где Лейла набирала воду в вазу.
— Послушай, неужели обязательно выворачивать себя наизнанку, демонстрировать кишки? Это так необходимо?
— Нет.
— Мы не обязаны знать друг о друге все до мелочей, черт возьми.
— Нет, не обязаны. — Лейла принялась ставить нежные зеленые стебли в воду, по одному.
— Мне приснился кошмар. Страшные сны мне снятся с самого детства, насколько я помню. Нам всем снятся.
— Знаю.
— Это такой способ развязать мне язык? Соглашаться со всем, что я говорю?
— Это способ держать себя в руках и не послать тебя подальше.
— Я не хочу ссориться.
— Как бы не так. Именно этого ты и хочешь — но не получишь. Не заслужил.
— Господи Иисусе! — Он вихрем пронесся по маленькой комнате, в приступе ярости ударил кулаком по шкафчику. — Она умерла. Карли умерла. Я ее не спас, и она умерла.
Лейла оторвала взгляд от солнечных цветов в ярко-синей вазе.
— Я тебе сочувствую, Фокс.
— Не надо. — Он прижал пальцы к глазам. — Помолчи.
— Не расстраиваться из-за того, что ты потерял человека, который для тебя так много значил? Спокойно смотреть на твои страдания? Чего ты от меня хочешь?