Подснежник

Арнотт Джейк

– Он сказал, что не имеет отношения к таможне.

– Ладно, постараемся организовать что-нибудь сами, иначе никто из нас не получит ни пенни. Давай поговорим об этом завтра, хорошо?

Мы вернулись в гостиную. Джонни и Джуди у пианино исполняли дрожащими голосами весьма спорную версию «Грущу ли я?». Гарри и Мики, доверительно склонившись друг к другу, затеяли какой-то деловой разговор. Насколько я поняла, они обсуждали проблемы управления клубами и возможность совместной деятельности.

Я взяла свой бокал

и подсела к Томми. Мне не хотелось смотреть на фонарь у него под правым глазом, но он просто притягивал мой взгляд.

– Что случилось? – спросила я.

– С кем?

– С твоим лицом.

– Когда у него плохое настроение, он вымещает его на мне, – ровным голосом ответил Томми.

Внезапно я ощутила прилив гнева. Иногда Гарри действительно вел себя как последний мерзавец. Не сдержавшись, я ласково погладила мальчика по щеке, но тут же спохватилась и отняла руку.

Джуди и Джонни продолжали терзать пианино, оглашая воздух дребезжащими звуками собственных голосов. Билли, наблюдавший за этим процессом, время от времени разражался одобрительными возгласами, звучавшими, впрочем, довольно фальшиво. Гарри и Мики обсуждали возможность европейского турне. Похоже, оба были уверены, что на континенте Джонни и Джуди все еще считаются звездами.

– Можно проводить тебя домой, когда все это закончится? – тихонько спросил Томми. – Мне нужно поговорить с тобой.

Я кивнула. Пианино гремело и лязгало теперь в темпе похоронного марша. Гарри помянул Скандинавию. Джуди дала «петуха». Мики поморщился.

– Ты совсем не стараешься! – крикнул он. Музыка тотчас остановилась.

– Мики, с твоей стороны… не очень хорошо так говорить, – негромко проговорила Джуди.

И тут началось. Бренди – немецкая овчарка Мики и Джуди – аккомпанировала скандалу громким лаем, словно успела хорошо выучить свою роль. На лицах Джонни и Билла застыло выражение беспомощной растерянности. Я, Гарри и Томми извинились и поспешили исчезнуть.

– Ну и фарс! – заметил Томми, когда мы вместе поднимались к моей квартире.

– Ты хотел со мной поговорить, – напомнила я.

– Я помню, Руби.

– Нам нужно кое-что обсудить, Томми. То, что произошло между нами в прошлый раз, было большой ошибкой. И все равно будет лучше, если Гарри никогда об этом не узнает. Мы оба должны выбросить эти глупости из головы, понимаешь?

– Руби…

– Пожалуйста, Томми, будем благоразумны.

– Ты слишком беспокоишься.

– Да, и у меня есть для этого причины.

– Все будет хорошо, Руби. Обещаю.

Мы остановились у дверей моей квартиры.

– У меня есть план, – сказал он довольно напыщенно. – Так что все будет в порядке.

Но мне его тон очень не понравился.

– Спокойной ночи, Томми, – сказала я и повернулась, чтобы поцеловать его в щеку. Но Томми схватил меня в объятия и с силой прижался

губами к моим губам. И я уступила. «Дура. Идиотка!» – думала я про себя, но ничего не могла с собой поделать. Вся моя решимость куда-то пропала. Тем временем Томми слегка откинул голову назад и посмотрел на меня. Сейчас его голубые глаза казались серо-стальными, и в них застыла решимость.

– Все будет хорошо, – повторил он. В следующее мгновение он уже сбегал по лестнице.

Я разучивала с девочками новый номер. Почти все утро мы потратили на то, чтобы научиться правильно вращать кисточками на бюстгальтерах. Незадолго до обеда приехал Гарри. Выглядел он ужасно: лицо бледное, как у трупа, глаза опухли и покраснели от вина и антидепрессантов.

– Очень неплохо, – устало похвалил он, глядя на сцену.

– Стоп, девочки, – сказала я. – Перерыв.

Следом за Гарри я прошла в его кабинет. Под мышкой он нес пачку сегодняшних газет. Войдя в комнату, Гарри бросил их на стол. Все заголовки были посвящены братьям Крей. «Конец царства страха», «Бандиты управляли Ист-Эндом с помощью насилия», «Наши Аль-Капоне» и так далее.

– Близнецы схлопотали по тридцать лет, – проговорил Гарри. – Для властей это действительно большой успех, Руби.

– Конец целой эпохи…

Гарри невесело рассмеялся:

– Да. Я им нисколько не сочувствую, но… Их пример означает, что я тоже уязвим. И у меня такое чувство, что я буду следующим.

– Вот как? Но почему? – Я притворилась удивленной.

– Кто-то на меня стучит, а я не могу понять кто… И не могу добраться до этих подонков. Я чувствую – мне шьют дело. Что ж, придется и мне пустить в ход кое-какие связи. Поговори об этом с Муни, хорошо?

Я кивнула.

– Выясни, не сможет ли он договориться с ребятами из Отдела по борьбе с тяжкими преступлениями, – продолжал Гарри. – Если расследование нельзя закрыть, то пусть хотя бы притормозят немного. Мне нужно выиграть время.

– Хорошо, я попробую его убедить.

– Ну а я тем временем разберусь с нашими оптовыми поставщиками. Что бы ни случилось, мы должны получать товар, как прежде. Возможно, в ближайшее время мне даже придется на несколько дней выехать за границу.

Он закурил сигарету. Я встала.

– Хорошо, я поговорю с Муни, – сказала я.

– Спасибо, Руби. Да, еще одно…

– Что?

– Томми…

Я застыла.

– Я за него беспокоюсь, – сказал Гарри. – Его явно что-то тревожит. Я знаю, он очень расстроился из-за того, что у него не вышло с актерской карьерой. В последнее время я использую его в наших делах, но мне не нравится, как он работает. Порой он ведет себя так, словно это его бизнес. Просто не представляю, какой бес в него вселился…

Гарри глубоко затянулся и выпустил дым.