Подставная дочь

Сухов Евгений Евгеньевич

– Во второй половине дня у меня назначена встреча с Эммой Григорьевной Мутозиной. Она с самого дня основания Общероссийской общественной организации «Контроль народа» является бессменным замом Василия Николаевича. Вы ее знаете?

– Знаю немного, – с затаенной усмешкой проговорил Григорянц.

– А так вы – первый, с кем я беседую о Масловском, – посмотрел я на своего собеседника. – Ведь я только начал собирать о нем материал.

– С чего же мне начинать? – встретился со мной взглядом Эдуард Юрьевич.

– С вашего знакомства с Василием Николаевичем, – сказал я и включил диктофон.

– Мы познакомились с ним в восемьдесят седьмом году, – начал Григорянц. – Вместе поступали в архитектурный

институт. На один факультет и в одну группу. Быстро познакомились, сошлись. Мы оба увлекались графикой, так что общий интерес нас сблизил еще больше. Ко второму семестру, как это обычно водится, наша группа разделилась на отдельные группки. Наша состояла из семи человек: Вася Масловский, Ильдус Низамов, Гарик Шалевич, Петя Волков, Настя Васянина, Аля Семенчук и я. Мы всегда держались вместе, и в стенах института, и вне его стен. Все праздники, какие-то вылазки на природу, в кино или в театр – всегда в этом составе. Если кто-то из нас семерых не мог принять участие в каком-либо общем веселье, по болезни или по семейным обстоятельствам, то веселье откладывалось до того момента, пока нас опять не станет семеро. Вот так мы дружили… – Григорянц вздохнул и улыбнулся: – Хорошее было время… Все было впереди!

– Понимаю, – отозвался я.

– Конечно, понимаете, – кивнул мне Эдуард Юрьевич. – Вы ведь тоже были студентом… Мы помогали друг другу во всем. И это было нам не в тягость. Знаете, – как-то печально посмотрел он на меня, – сейчас, если кто-то просит меня помочь, даже весьма близкий человек, мне все же становится как-то жалко и времени, и денег, если у просящего нужда именно в них. Тем более что не сразу-то и отдают… А если о помощи просит просто знакомый, то я, скорее всего, попытаюсь отделаться от него с наименьшими потерями для себя. А тогда… Попроси меня тогда Вася или Петька Волков снять последнюю рубашку и отдать ему – снял бы, не задумываясь, и отдал бы без малейшего сожаления… Или если мне вдруг понадобились бы деньги, ребята собрали бы мне необходимую сумму, не требуя возврата. Так однажды со мной и случилось: мне нужно было позарез восемьсот рублей. Знаете, что за сумма это была в конце восьмидесятых? – посмотрел на меня Григорянц.

– Нет, не знаю. Вернее, не помню, мал еще был, – ответил я.

– Это были большие деньги. Зарплата инженера едва ли не за полгода…

– Ого! Это солидно.

– Вот именно, ого! – назидательно поднял указательный палец вверх Григорянц. – А ребята собрали мне эти деньги за два дня. И ни разу не потребовали вернуть долг. Сам им постепенно отдавал по порядку: сначала Петьке, потом Альке, потом Ильдусу, Ваське… Вот какие мы были друзья. Теперь все как-то не так. – Эдуард Юрьевич снова вздохнул. – Я тут однажды ехал на маршрутке… Смотрю, на одной остановке пара входит, парень и девушка. Ну, явно влюбленные. Так нежно смотрели друг на друга. За руки держались. А когда к ним кассир подошла, то билет за проезд они покупали каждый за себя. Такая вот нынче любовь и дружба…

– Я такое тоже имел возможность наблюдать, – заметил я. – И меня тоже покоробило.

– Вот! Покоробило! Самое то слово… Меня сейчас многое коробит. Но, – Эдуард Юрьевич виновато посмотрел на меня, – мы немного отвлеклись… Итак, у нас в группе сложился свой особый коллектив. Очень дружный. Многие даже завидовали нашей дружбе. А потом, это было уже на третьем курсе, она дала трещинку… Мы, я и Вася, влюбились в одну девушку. Правда, и раньше мы оба оказывали ей внимание, но до изъявления чувств как-то не доходило. А тут – прямо накрыло обоих. Не знаю, как Васька, а я так думать ни о чем не мог, кроме как о ней. Из-за этого даже учиться стал хуже. Она мне улыбнется – и я счастлив. Улыбнется Ваське Масловскому – и все, на душе мрак, и жить уже вроде бы незачем. На Ваську

тогда многие девушки заглядывались. И он в этом смысле время даром не терял. Веселый был парень, балагур, хохмач. Вот он этим Алевтину и взял…

– В смысле – «взял»? – не понял я.

– В том смысле, что они поженились, – пояснил Эдуард Юрьевич, – в самом конце третьего курса.

– А Алевтина – это Алевтина Павловна, вдова Василия Николаевича? – наконец догадался я, кто такая эта Алька.

– Да, – кивнул Григорянц. – Так вот, поженились они. Я места себе не находил, хотел даже из института уйти, чтоб их обоих не видеть, но Васька отговорил. И из компании нашей они с Алькой не ушли. Так до самого окончания института мы вместе и проучились. А потом меня и Василия взяли на работу в тогда еще АО «Моспроект», правда, в разные мастерские. Через год Василий предложил мне организовать собственное архитектурное бюро на правах малого предприятия. Я согласился. Написали устав, собрали все бумаги, которые тогда требовались, наскребли на уставный фонд, Васька сунул на лапу, кому надо было, и мы открылись, сделавшись учредителями малого предприятия «Архитектурное бюро «МаГ». Ну, Масловский – Григорянц. Поначалу работали вдвоем. Потом стали принимать к себе таких же выпускников архитектурного института, какими были сами. С нами сотрудничали и кое-кто из «Моспроекта». Поэтому и заказы были, и деньги пошли. А как только на нашем счету стали появляться деньги, к нам пришли два представителя из братвы и предложили свои услуги…

– Услуги «крыши»?

– Именно так, – подтвердил Эдуард Юрьевич. – Спорить мы с ними не стали, поскольку это было себе дороже, да и мало кто в те времена не был бы накрыт «крышей» братвы. Василий как-то мирно с ними договорился, и мы ежемесячно отстегивали им пятнадцать процентов с прибыли. А поначалу они просили тридцать… Являлся «мытарь», Вася вручал ему конверт с деньгами, и «мытарь» уходил. Эксцессов по этому поводу не было никаких…

– А сколько времени просуществовало это ваше бюро «МаГ»? – поинтересовался я.

– Так оно и по сей день существует, – ответил Григорянц. – Только теперь это не малое предприятие, а Общество с ограниченной ответственностью. Пришлось провести перерегистрацию, когда форму малых предприятий отменили. Но ничего особо не изменилось: мы с Васей по-прежнему являемся в нем партнерами-руководителями… – Эдуард Юрьевич осекся. – В смысле, являлись. Простите, все никак не могу свыкнуться с тем, что Васи нет…

– Теперь получается, вы единственный руководитель архитектурного бюро? – спросил я.

– Да, получается, что единственный, – немного посмурнел Эдуард Юрьевич. – А вот владельцев двое: я и Алевтина.

– А как у вас с ней складывались отношения, после того как она вышла замуж за Василия Николаевича?

– Хорошо складывались, – немного удивленно посмотрел на меня Эдуард Юрьевич.

– А с Масловским? Ведь он увел у вас любимую девушку.

– Я вас понял, – серьезно посмотрел на меня Григорянц. – Во-первых, Василий не увел у меня любимую девушку. Это девушка из нас двоих предпочла его. Во-вторых, он все время оставался моим другом. А иначе мы бы не замутили с ним это архитектурное бюро. Мы доверяли друг другу. И вообще…

– Что – «вообще»? – заинтересованно посмотрел я на Эдуарда Юрьевича.

– Вообще, это… вообще, – недовольно произнес Григорянц. – Вы что, пришли меня обвинять в смерти Васи?

– Да упаси меня бог, у меня и в мыслях подобного не было! Да и кто я такой, чтобы кого-либо в чем-либо обвинять? Просто хочу побольше узнать о личности Василия Николаевича Масловского. О его пристрастиях, привычках, мировоззрении, если хотите. О его отношении к жизни и людям, товарищам, друзьям, врагам… Кстати, у Масловского имелись враги, Эдуард Юрьевич?