Подставное лицо (сборник)
Шрифт:
— Что вы можете еще сказать о них? — спросила капитан Колыхалова.
— Спортивные, сильные. Футболисты или хоккеисты. Девочки к ним так и льнули…
— Как они вели себя?
Коношевская пожала плечами.
— Замкнуто, высокомерно. Парням они определенно не нравились.
— Не нравились? — ККК не выдала досады. — Как они вели себя с Димой Горяиновым?
— Я бы сказала, со взаимной неприязнью.
— Значит, Дима не мог уйти с ними?
— Алик и Игорь ушли вдвоем.
—
— С такими драться рискованно… — ответила Коношевская.
— Боксеры они! — вспомнил инструктор. — Кто же меня за них просил? Кажется, в городском совете по туризму!
— Они еще подходили к тебе в поезде, благодарили. — Коношевская подумала. — По-моему, оставили телефон… На журнале «Нева» у меня записан какой-то номер. Сейчас принесу. — Она пошла к дому.
Инструктор задумчиво смотрел вслед жене, которая удалялась пружинистым шагом.
— Нам? Телефон? Не помню…
— Вы видели этих боксеров в тамбуре? — спросил у него Денисов.
— Нет.
— А вам не показалось, что между компаниями может произойти драка?
Коношевский поправил берет, приосанился.
— Я бы не допустил.
Коношевская вернулась с журналом «Нева», подала Денисову. Денисов переписал семизначный номер с обложки «Невы». Восьмерка в конце показалась ему переправленной из девятки, подумав, он записал оба варианта.
— Вы знаете, что Анкудинова была обнаружена у железнодорожного полотна без сознания? — спросила Кира.
— Следователь поставил нас в известность, — кивнул инструктор.
Денисов отметил: во время всего разговора инструктор ни разу не употребил ни одного из любимых словечек — «всегда», «никогда», «главное». Что-то мешало ему сейчас пуститься в обычное резонерство.
— В тот же день поздно вечером кто-то звонил нам в дежурную часть, интересовался несчастными случаями на перегоне… — сказала Колыхалова. — Следователь говорил вам?
— Нет, нет! Ничего! — как-то поспешно отозвался Коношевский. — У вас, наверное, уже есть версия? На этот счет хорошо сказал Людвиг Больцман, австрийский физик: «Нет ничего более практичного, чем хорошая теория…» Вы уже уезжаете?
Пока выбирались из лабиринта типовых десятиэтажных зданий, пошел снег. Отбрасываемый теплом радиатора, он взмывал над кабиной. Прохожих на улицах было совсем мало. Казалось, только недавно наступил рассвет.
— Безусловно, это Коношевский звонил ночью. — ККК закурила, обернулась с переднего сиденья к Денисову. — Беспокоился о последствиях. Он ведь отвечал за порядок в вагоне…
— Конечно.
— Следователь не пройдет мимо этого. — Однако сейчас Колыхалову интересовало другое. — Ты считаешь, нам следует все же установить этих двоих — Алика и Игоря?
— После того,
— Но Горяинова с ними нет!
— Узнаем о взаимоотношениях в поезде! — Этим отличался их профессиональный почерк: Денисов не отказывался ни от одной зацепки для раскрытия преступления, какой бы малоперспективной она ни казалась. — От них я поеду на Профсоюзную.
— К Верховскому?
— И к проводнице.
— Я бы охотно поменялась заданиями…
— Сейчас-то куда ехать? — спросил шофер.
Впереди, у метро, мелькнула галерея пустых телефонных будок, Кира затушила сигарету.
— Василич, притормози.
Шофер подрулил к тротуару.
Денисов вместе с Колыхаловой вышел из машины, открыл блокнот с телефоном Алика, Кира набрала номер.
— Здравствуйте… — промурлыкала Колыхалова в трубку с настойчивой, явно облеченной правами должностного лица вежливостью. — Четыре сорок девять-девятнадцать-двадцать восемь? Из телефонного узла говорят. Как слышите? Жалоб нет? Спасибо. Сейчас проверим… Положите трубочку. — Она нажала на рычаг, бросила в прорезь новую двушку.
— А как теперь? — Кира замурлыкала снова. — Хорошо? Отмечаю: «Исправен». Номер квартиры? Сорок два? Дом? Подсказывайте! Улица? Фамилия? Спасибо. — Она положила трубку — Козловы. Улица Багрицкого. Едем!
…На Багрицкого дверь открыл мужчина в очках, небритый, в мятых брюках, не сразу сообразил, что от него хотят.
— Как вы назвали? Алик?
— Алик и Игорь… Мы были в воскресенье вместе на лыжной прогулке, — объяснила ККК.
— Не понимаю…
— Алик дал этот телефон!
Из комнаты появилась женщина — с нездоровым цветом лица, отечными веками, в странном для этого часа вечернем платье с «люрексом».
— Мы не знаем никакого Алика!
Растерянность Козловых позволила заглянуть в комнату. Повсюду в беспорядке лежала мужская одежда, у стола стоял раскрытый чемодан. Кто-то спешно покидал дом.
— Алик и Игорь… В воскресенье! — ККК улыбалась.
Денисов обратил внимание на куртку, свесившуюся со стула, с замочками, довольно светлую, такую, как описывала Коношевская.
— Игорь друг Алика… — втолковывала Колыхалова. — Они дали ваш телефон.
Мужчина в очках даже не пытался задуматься.
— Здесь не живут…
— Вот что. Я капитан милиции Колыхалова, — сказала ККК. — Мы хотим знать, что вам известно об Алике и Игоре.
Это возымело действие.
Женщина подняла отечные веки, в руке она держала сигареты и спички.
Денисов показал оба варианта номера телефона: с девяткой и восьмеркой. То ли Алик нетвердо знал номер своего телефона, то ли Коношевский из каких-то соображений изменил последнюю цифру.