Подвеска Кончиты
Шрифт:
Стараясь не касаться стены, Дайнека легла на спину. Закинув руки за голову, стала смотреть в потолок:
– Жалко ее…
– Кого? – спросила Ирина. – Ритку, что ли? Сама виновата, терпела все его выходки, пока не превратилась в мочалку. Уходить нужно вовремя.
– А ты?
Ирина затихла.
– Ты была замужем? – спросила Дайнека.
– Была…
– И, конечно, сама его бросила?
– Нет, это он меня бросил.
Дайнека подняла голову:
– Серьезно?
– Не по своему желанию. Так получилось. Но я не смогла простить.
Опустившись
– Это случилось четыре года назад, когда мы вместе с мужем работали в предвыборном штабе одного кандидата. Кандидат – мужик ничего, но выпивал, и мы все время боялись, что он на этом срежется. Кринберг вокруг него круги нарезал, компромат нарабатывал.
Но, как это всегда бывает, погорели мы на другом. Помнишь то агентство, куда ты на работу устраивалась?
– «Медиа Глобал»?
В темноте вспыхнул огонь. Ирина закурила.
– Тогда мы еще не знали, что «Медиа Глобал» тоже собирает материалы на нашего кандидата. Им показалось, что он составит серьезную конкуренцию. Короче, шефа нашего заказали, и все закончилось очень грустно. Особенно для меня.
– Почему?
– Незадолго до выборов в каждом почтовом ящике Красноярска лежала листовка. А в ней – фотографии дочери нашего кандидата. Очень откровенные фото – в постели с мужчиной. Было кое-что и про самого кандидата, но я запомнила только про дочь.
– Почему?
– Потому что на фото рядом с ней был мой муж, – Ирина нервно рассмеялась. – Потом была статья о падении нравов. Одним словом, чтобы хоть как-то поправить дело, придумали развести нас задним числом, а Светку, дочку кандидатскую, тоже задним числом выдать за моего мужа. Старались, но дело не поправили. После разгромного проигрыша их развели, а нам позволили жениться еще раз. Что было дальше – я тебе рассказала. Он пришел, а я его прогнала.
– И ты после этого осталась работать в штабе?
– Это моя работа, я профессионал. На плаву меня держало только презрение к мужу. Он был трус.
Дайнека не ожидала такого трагического финала.
– Почему был? Он умер?
– Для меня – да, – резко произнесла Ирина и затушила сигарету. – Давай спать.
– Спокойной ночи, – тихо откликнулась Дайнека.
Она проснулась от того, что было тихо – поезд стоял. Растолкала Ирину.
– Что? – всполошилась та.
Вместо ответа Дайнека указала рукой в окно. За ним красовался Красноярский железнодорожный вокзал.
– Приехали? Почему нас не разбудили?
Мимо окна проплывали полицейские фуражки с кокардами, а по коридору топали крепкие ноги.
– Господи… – Дайнека опустилась на постель. В ту же минуту в дверь постучали. – Кто там?
– Полиция, открывайте!
– Мы не одеты.
– Одевайтесь и выходите в коридор.
Переглянувшись, они бестолково засуетились, отыскивая вещи и сталкиваясь
– Приготовьте ваши документы и вещи для осмотра.
– Э-э-это еще зачем?! – возмутилась Ирина.
Он оторвался от каких-то бумаг:
– Делайте, что говорят. Приготовьте документы и ждите, пока к вам придут.
– И минуты здесь не останусь! У меня в два часа назначена запись передачи, – Ирина повернулась на каблуках, намереваясь забрать свою сумку и демонстративно покинуть вагон.
– Ирина Ивановна, я знаю, кто вы такая, и мне очень нравится ваша программа. Но в вагоне убийство. Придется вам задержаться.
Через раскрытую дверь третьего купе, пятясь, вышел человек в белом медицинском халате. Вслед за ним потянулись носилки, на которых лежало что-то плоское, накрытое простыней. Вслед за носилками вышел второй санитар. Потом было видно только его широкую спину.
– Что это? – тихо спросила Дайнека.
– Женщину убили.
– Когда?..
– Этой ночью.
– Эдик где? Где Эдик?! – закричала Ирина и ринулась в третье купе.
– Ирина Ивановна, стойте! Его там нет!
– Нет? – Ирина остановилась. – А где же он? Его тоже убили?
– Вернитесь в купе.
– Его убили?! – снова закричала Ирина.
– Прошу вас, не мешайте работать, вы же сознательная женщина.
– Миленький мой, ты только скажи, Эдик Марцевич жив?
– Жив ваш Эдик, жив! – сорвав с головы фуражку, полицейский достал из кармана платок и вытер со лба пот, потом протер изнутри околыш [10] . – Настолько жив, что даже в бега ударился.
10
Околыш – обод фуражки, та часть, которая облегает голову.
В коридоре появился Ломашкевич.
– Дмитрий Петрович! – Ирина устремилась к нему.
– Пойдемте, – Ломашкевич первым зашел в их купе. – Судя по всему, вы уже знаете, что случилось прошедшей ночью.
– Ничего не знаю… – прошептала Ирина.
– Сегодня ночью убили Маргариту Марцевич. Ее муж бесследно исчез. Никто его не видел. Ночью было три остановки. Эдуард Марцевич мог сойти на любой из этих трех станций. Вопрос: зачем он это сделал?
– Эдик не мог убить, я хорошо его знаю. Он не мог этого сделать! – Ирина неистово вцепилась в локоть следователя.
– Успокойтесь и присядьте, у вас еще будет возможность высказаться.
Он достал блокнот и приготовился записывать:
– Вы виделись вчера с Маргаритой и Эдуардом Марцевич?
– Да, вечером они оба заходили.
– Когда это было?
– В начале одиннадцатого, – подсказала Дайнека.
– О чем вы говорили?
– Эдик сказал, что его пригласили выпить в девятое купе.
Ломашкевич озадаченно вскинул брови и уточнил:
– К Жукову?
– Да, – подтвердила Ирина.