Подвеска Кончиты
Шрифт:
– Вы позволите мне одеться?
– Не сейчас. Отвечайте!
– Я не понимаю…
– Готовы на ней жениться?
– Нет.
– Почему?
– Я женат.
Вячеслав Алексеевич встал.
– Тогда пошел вон.
– Что?
– Пшел вон, прохвост, – казалось, спокойно повторил он.
– Но я бы хотел объясниться…
– Поторопись, у меня чешутся кулаки.
Сорвавшись с места, мужчина кинулся в коридор, но поскользнулся на повороте и вдруг тяжело упал.
Вячеслав Алексеевич взял бутерброд, молча засунул его в рот. Потом отхлебнул остывшего
Не глядя на оторопевшую Настю, коротко бросил:
– Одевайся. Едем на дачу.
Глава 13
Красноярск, наши дни
Уже давно разошлись последние пассажиры, а Дайнека продолжала стоять на перроне, решая, с чего начать поиски матери.
– Слушай, тебя не Людмилой зовут?
Она обернулась на голос.
– Дайнека? – Мужчина тяжело дышал и выжидательно смотрел на нее. Невысокий, широкоплечий, зачесанные назад волосы обнажали выпуклый лоб и внушительные залысины. Лицо по-азиатски широкое, глаза похожи на маслины. Все это, а также оливковый цвет кожи указывали на то, что он не попадает под определение «типичный европеоид».
– Людмила Дайнека, – недоверчиво подтвердила она.
– Слава богу!
Он бесцеремонно поцеловал ее в щеку. Дайнека с силой толкнула его в грудь. Отлетев, мужчина ничуть не смутился:
– Прости, не представился. Я муж твоей двоюродной сестры, зять Валентины Николаевны.
Валентина Николаевна была старшей сестрой матери. Дайнека не видела ее с тех пор, как мама ушла из семьи. Родственники не смогли простить ей «гомосексуальный позор» [11] .
11
Вышеперечисленные события описаны в книге «Сейф за картиной Коровина»).
– Меня зовут Владимир Козырев. Больше толкаться не будешь? – с притворным испугом он потянулся за ее багажом.
– Не буду, – пообещала Дайнека.
– Звонил Вячеслав Алексеевич, просил тебя встретить. Ненавижу опаздывать, но с утра не заладилось. На перрон вышел безо всякой надежды. А тут – ты стоишь!
Они обогнули вокзал и направились в сторону автомобильной стоянки. На пути то и дело возникали бойкие зазывалы:
– Такси недорого… недорого такси…
Владимир Козырев подошел к синему «Опелю», открыл багажник и поставил туда сумку, затем распахнул переднюю дверцу.
Усаживаясь в машину, Дайнека спросила:
– Как Марина?
– Отлично.
– Давно женаты?
– Пять лет, у нас двое детей.
– Ого… – Дайнека вдруг вспомнила, что они с Маринкой ровесницы.
Машина тронулась и вскоре повернула на центральную улицу. Проезжая мимо Технологического университета, Дайнека посмотрела на окна, где когда-то работала мама. Дальше был мост, река Енисей, потом Предмостная площадь. Там она увидела огромный рекламный баннер с портретом Виктора
На другой стороне дороги расположился портрет еще одного кандидата на пост губернатора. Дайнека сразу догадалась, что темноволосый человек с уверенным взглядом – Турусов. На этом баннере мелькнули слова: «земляки», «наш», «родные».
– Ну как? – спросил Козырев.
– Что?
– Как тебе Красноярск?
– Еще не поняла. Давай на Вторую Гипсовую.
– Да ты что! Теща с Маринушкой с пяти утра на кухне, а ты не заедешь?!
– Меня ждет моя мама.
– Дольше ждала… – он замолчал, сообразив, что сболтнул лишнее.
Делать было нечего, она согласилась:
– Только недолго.
– Я тебя потом доставлю прямо до места!
Автомобиль ехал по узким дворам, объезжая поставленные поперек дороги бетонные камни.
– Понаставили, сволочи! – Владимир с раздражением выкручивал руль. – Не понимают, случись что-нибудь – ни пожарным, ни полиции не проехать. Получилась такая достопримечательность Красноярска! Памятник неистребимому кретинизму!
Наконец остановились у серого здания. На площадке второго этажа их в полном составе встречало семейство Козыревых: располневшая Марина, черноволосый мальчик лет пяти и годовалая девочка на руках у бабушки Валентины Николаевны.
– Людочка, наконец-то! – Валентина Николаевна поцеловала Дайнеку. – Смотрю на тебя – по мне, все та же двенадцатилетняя девочка.
Марина бросила мужу:
– Неси вещи в дом.
– Ладно, Маринушка. Коля! – Владимир одернул сына. – Не путайся под ногами!
Они зашли в трехкомнатную квартиру. С первого взгляда было ясно: все в этом доме приобреталось единовременно, включая мебель, ковры, светильники и посуду. Над интерьером работали не более часа. По всей стране существовали сотни тысяч таких квартир-близнецов.
– Милая девочка, как хорошо, что ты все же приехала! – Тетя Валя опустила внучку на пол, одернула ей юбочку и, разогнувшись, повела Дайнеку к столу. – Садись, тебе надо поесть.
Марина внесла огромное блюдо с пловом.
– Ради такого праздника хорошо бы винца! – Отец семейства кинулся на помощь жене, перехватил блюдо и поставил на середину стола. – Николай! А ну-ка пойди отсюда!
Несмотря на окрик, малыш продолжал прыгать на диване, как на батуте. Сестренка попыталась присоединиться к старшему брату, но ей не удавалось залезть так высоко.
Николая сняли с дивана и, когда все расселись, Владимир разлил по бокалам вино.
– А себе, Володечка? – спросила теща.
– Не могу, Валентина Николаевна, мне еще на работу.
– Как же так?! В выходной?
Он многозначительно помахал мобильником:
– Вызвали…
– Когда-нибудь я позвоню твоему начальнику и напомню, что у тебя тоже есть семья… – плаксивым голосом проговорила Марина.
– Ну, за встречу! – улыбнулся Владимир.
– За встречу! – повторила Дайнека.