Подвеска Кончиты
Шрифт:
Откуда-то доносились непонятные, тревожные звуки. Это крыса прогрызала дыру в стене. Работала настойчиво, как прораб с большим чувством ответственности.
В комнате пахло сухими травами, лекарствами и чистоплотной старостью. Дайнека никак не могла уснуть от этого терпкого запаха и от того, что ей довелось пережить. Болезненное чувство ревности и разочарования разгоралось в груди, припекая обидой и сладкой болью. Ларисы нет, но она по-прежнему значит для мамы так много!.. Но в конечном счете дело вовсе
Теперь Дайнека была уверена, что мама не поедет в Москву. Она села на кушетке и опустила ноги на пол. И в тот же момент услышала топот крысиных лап и ощутила прикосновение. От ужаса девушка не сумела даже крикнуть, а только отдернула ноги и задрожала. На секунду ей показалось, что за окном мелькнула какая-то тень. Она перевела взгляд на спящую Зинаиду Дмитриевну, потом снова на окно. Там никого не было.
«Почудилось…»
Дайнека сморщилась, как от боли. Ей было невыразимо плохо. Хотелось немедленно уйти из этого дома, и от того, что она не могла этого сделать, на душе становилось еще хуже.
Откуда-то донесся звук разбитого стекла. Дайнека вскочила на ноги и застыла. Мимо нее опять прошмыгнула испуганная крыса.
– Чегой-то? – вскинулась Зинаида Дмитриевна.
– Не знаю…
Из-за стены раздался стон и почти одновременно – хриплый сдавленный крик.
– Беги! С матерью чегой-то! Мне не подняться…
Вместо того чтобы поспешить к матери, Дайнека кинулась поднимать старуху. Та замахала руками.
– Беги!
В это мгновение снова раздался крик, а вслед за ним – грохот и звук быстрых шагов. Дайнека побежала в соседнюю комнату.
Мать лежала на полу и беспомощно протягивала руки к распахнутому окну. На подоконнике блестели осколки стекла. Полуоторванная штора раскачивалась от порывов сильного ветра.
На полу у дивана лежала Тина. Дайнека подошла к ней, склонилась. Вспыхнул свет, и она увидела страшный взгляд вылезших из орбит глаз. Лицо Тины распухло и посинело, на губах была пена.
Испуганно отшатнувшись, Дайнека заметила на ее шее веревку.
– Господь всемогущий… – прошептала позади нее Зинаида Дмитриевна.
Судя по тому, в каком беспорядке находилась постель, Тина сопротивлялась. Стулья на пути к окну были опрокинуты, на скатерти остались мокрые следы чьих-то ботинок.
Лежа на полу, Людмила Николаевна следила за дочерью обезумевшим от ужаса взглядом. Наконец Дайнека пришла ей на помощь.
– С тобой ничего?
– Ничего? – непонимающе переспросила женщина.
– Мама, – дрожащим голосом сказала Дайнека. – Что здесь случилось?
– Что случилось? – Людмила Николаевна не отрывала глаз от мертвой подруги. – Я не знаю.
– Удавили.
Дайнека бросилась к своей сумке. После недолгих поисков обнаружила визитную карточку и набрала записанный номер.
– Это не может подождать до утра? – заспанным голосом спросил Ломашкевич.
– До утра нас всех передушат, – ответила Дайнека.
– Понял. Сейчас подъеду. Давайте адрес, куда присылать наряд.
Зинаида Дмитриевна упорно затыкала матрасом разбитое окно, но он все время сползал вниз.
– Чтоб ты пропал…
– Людмила Николаевна, за что могли убить вашу подругу? – Мужчина достал пачку сигарет и положил на стул рядом с собой.
Опрос свидетелей продолжался второй час. Труп уже вынесли, но в комнате продолжала работать бригада криминалистов.
Наблюдая за ними, Людмила Николаевна отрешенно проговорила:
– Я ничего не знаю…
– Вы хорошо знали погибшую? – спросил подошедший к ним Ломашкевич.
– Да…
– Она не рассказывала вам о своей работе?
– Тина в последнее время не работала.
– А до этого?
– Не знаю, – женщина устало откинулась на спинку инвалидного кресла.
– Может быть, ее муж или любовник…
– Мужики ей без надобности! Она девок любила! – вмешалась в разговор Зинаида Дмитриевна. – И я скажу вам, кто убил Тинку!
Все насторожились.
– Кто? – коротко спросил следователь.
– Лариска!
– Зинаида Дмитриевна! – попыталась урезонить ее Дайнека.
– Много ты знаешь, молчи!
– Кто такая Лариса? – спросил следователь и собрался записывать.
– Сожительница ее, – старуха кивнула головой в сторону Людмилы Николаевны.
– Не говорите глупостей! – строго сказала та.
– А ты мне рот не затыкай. Разберутся, кому надо.
Следователь, пожилой плотный мужчина, обернулся к Ломашкевичу:
– Дмитрий Петрович, у вас есть вопросы к свидетелю?
– Нет.
В этот момент матрас снова съехал на подоконник, и над столом взмыла цветастая занавеска, открывая черный проем окна.
– Я сейчас, – сказал Ломашкевич и быстро вышел из комнаты.
Следователь приблизился к окну и, высунувшись наружу, спросил:
– Что там?
– Подождите… – было слышно, как Ломашкевич зашагал в глубь двора.
– Лариса не могла ее убить, – прошептала Людмила Николаевна. – Ей слишком безразлично, что со мной происходит.
– Тогда кто?
– Я не знаю, – она прижала ладони к лицу и зарыдала. – Ужас! Ужас какой-то!
– Ерунда получается.
В этот момент в комнату вернулся Ломашкевич.
– Анатолий Иваныч, можно вас на минуту?