Подвеска с сапфирами
Шрифт:
– Приходи, всегда тебе рад. Сама знаешь, лучшие для тебя сделаю.
Лит помнил, как впервые увидел её. Совсем молоденькая была. Пришла и потребовала наконечники для стрел. Он тогда только оплакал свою супругу, которая умерла при родах. В одночасье оставшись один, парень не мог даже смотреть на женщин, но эта была особенной. Она сама не хотела мужского внимания, держалась настороженно, но в глазах горела решимость. Было ощущение, что этими стрелами она хотела кого-то убить. Говорят, спрашивала, где найти деревню перевёртышей, а потом отправилась
Он тогда сделал ей огромную скидку.
Нашла или нет никто не знает, но вернулась через месяц, набив дичи. И снова, купив наконечники, ушла в лес.
С тех пор он её ждал. Не думая, как о женщине, не питая каких-то чувств и надежд, это пришло позже. А тогда… не понимая почему, просто ждал.
В этот вечер злодеи не увязались. Оно и понятно, огромных денег, как в прошлый раз, у женщин не было, да и с кузнецом шутки плохи.
Проводив их до леса, Лит отправился напрямую домой.
Никто не заметил, как перебежками, прячась за сугробами и в тени домов, почти до самого леса шёл Зар. Только когда Дарья с Ириной скрылись из виду, он побежал обратно.
Дома было жарко натоплено и пахло пирогами.
– Замёрз? – поинтересовался отец, увидев, как сын протянул руки к печке.
– Не, всё нормально.
– А чего унылый какой-то?
– Просто сильно замёрз.
– Ну-ну, – вздохнув, покачал головой отец.
Он ещё в прошлый раз, когда говорил с сыном, понял, что парень влюбился, а эти противоречивые ответы подтвердили его догадку. Сам молодым был, помнил, как оно.
– Зар, ты мне леденец принёс? – с разбегу повисла на шее Тила.
Младшая сестрёнка любила его, поэтому он не забывал купить ей на ярмарке карамельки. Но сегодня парень потихоньку высыпал конфетки в карман Ирине, а потому ничего не принёс.
– Прости, Тила, я поскользнулся и упал по дороге, наверное, они выпали из кармана. Завтра принесу.
Девочка на секунду скорчила недовольную гримасу, а потом спросила:
– Больно стукнулся?
– Нет, всё в порядке. Уже не больно.
– Ребятишки, давайте-ка ужинать! – позвала мать, ставя на стол большую миску с румяными пирогами. – Отец, чего сиднем сидишь? Молоко принеси, крынка в сенках на скамейке стоит. Да пошустрее, пока пироги не остыли.
Она тоже заметила перемены в сыне, но промолчала. Мальчик вырос. Когда-то это должно было случиться.
Не вздумай ему голову морочить
Всю зиму Дарья учила Ирину магическим премудростям.
Даже левитировать.
–
Знаешь, это что-то вроде того, как лист с дерева падает или паутинка с паучком в начале осени на ветру, словно младенец в колыбели, качается. Делаешься лёгкой, почти невесомой. Скорость падения можно менять. Например, вначале быстро, а у самой земли замедлиться.
Я, когда научилась, специально падала быстро, нравилось, что ветер в ушах свистит. Маленькая ещё была, глупая. Игралась с магией, как с куклой. Других-то игрушек всё равно не было.
Она долго рассказывала, как подобное осуществить, а потом велела забраться повыше на сосну у дома.
– Долезешь до макушки – падай. Не бойся, если с первого раза не выйдет. Поймаю тебя.
Как Дарья умудрялась ловить Иру, только ей одной известно, но, похоже, не очень приятное от этого ощущение было, руки потирала, морщилась.
Получилось только с седьмого или восьмого, а может даже и с девятого. Сколько раз девушка летела камнем вниз? Точно этого она сказать не могла, сбилась со счёта.
Зато, когда, наконец-то, плавно опустилась на снег, почувствовала неимоверную гордость. Такую, наверное, испытывают дети, когда впервые едут на велосипеде, не держась за руль, крича при этом маме «смотри, я смог!»
– А подниматься так можно?
– Нет, так быстро не получится, падать завсегда проще, зато можно зависать, чтобы не сорваться. Зависни, переставь руку или ногу, а потом снова. Так по отвесным скалам получится лазить, на которых и зацепиться-то не за что.
– Круто! – восхитилась девушка.
Не поняв этого «круто», Дарья согласилась.
– Да, именно там, где круто, иногда может очень пригодиться это умение.
Ирина поняла, что ляпнула слово, которое здесь не употребляют в том значении, в котором она привыкла, но говорить об этом не стала. Тётушка всегда ругается, если племянница не следит за языком.
– Кстати, вспомнила я кое-что… Тебе нравится Зар?
– Нравится. Хороший мальчишка. А тебе он не нравится? – удивилась вопросу Ира.
– Я не про это. Как парень нравится?
– Как парень? Он же ещё маленький. На пять лет младше меня.
– Не на пять, а на четыре. Ему недавно шестнадцать исполнилось, – поправила её тётушка.
– И что? Всё равно ещё мелкий!
– Он вырастет. Эти четыре года ничего не будут значить, когда ему двадцать исполнится. Только сейчас не вздумай мальчишке голову морочить, он и так на тебя засматривается.
– Глупости!