Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара (сборник)
Шрифт:
Поверьте, я отобрал не случайных людей. Все были старыми, закаленными в боях солдатами. Некоторых я знал еще со времен войны в Германии {70} . У многих было по три нашивки, но у большинства – по две {71} . Удэн и Папилет – два лучших унтер-офицера полка – стали во главе их. Когда гусары выстроились в колонну по четыре, в серебристо-серых мундирах на гнедых лошадях с леопардовыми чепраками {72} и с красными плюмажами, мое сердце затрепетало от гордости. Взглянув в закаленные лица солдат с лихо подкрученными усами, я ощутил прилив уверенности в том, что этим молодцам все по плечу. Не сомневаюсь, что они испытывали схожие чувства при виде своего молодого полковника, который скакал на высоком вороном жеребце
70
…еще со времен войны в Германии. – В начале октября 1806 г. прусский король Фридрих-Вильгельм III предъявил Наполеону ультиматум с требованием отвести французские войска за Рейн. В ответ на это Наполеон начал военные действия, и уже 14 октября в двух одновременных сражениях – при Йене и Ауэрштедте – французы разгромили и уничтожили прусскую армию. Остатки прусских войск в панике бежали, без боя сдавая города и крепости. Через две недели Наполеон вступил в Берлин.
71
У многих было по три нашивки, но у большинства по две. – Нашивки обозначали количество ранений.
72
…чепраками… – Чепрак – матерчатая подстилка под седло поверх потника, служащая для украшения.
Когда мы оставили позади лагерь и очутились на другом берегу Тахо {73} , я выслал авангард и фланговые охранения, а сам остался во главе. Оглядываясь назад, с холмов, которые окружали Сантарем, мы увидели темные линии армии Массена. Там блестели сабли и сверкали штыки: маршал построил полки перед отступлением. К югу красными пятнами раскинулись английские передовые посты, а за ними виднелось серое облако, поднимавшееся над лагерем Веллингтона. В плотном маслянистом дыму изголодавшимся гусарам чудился густой запах кипящих походных котлов. Западнее голубым полукругом раскинулось море, расцвеченное белыми точками парусов.
73
…Тахо… – Река в Испании и Португалии, самая длинная на Пиренейском полуострове.
Понимаете, так как мы двигались на восток, то наш путь лежал в стороне от двух воюющих армий. Наши собственные мародеры и партии дезертиров-англичан рыскали по местности, поэтому столь небольшому отряду необходимо было принять все меры предосторожности. В течение дня мы скакали вдоль безлюдных холмов, склоны которых зеленели виноградниками. Однако верхние части холмов выглядели голыми и серыми. Вершины торчали, упираясь в небо, как костлявые бока оголодавшей лошади. Горные ручьи пересекали наш путь и тянулись на запад до самого Тахо. Однажды мы наткнулись на глубоководную реку и наверняка застряли бы здесь надолго, если б я не нашел брод, который располагался между двумя домами, выстроенными на обоих берегах. Любой мало-мальски опытный вояка знает, что именно в таких местах следует переправляться через водные преграды. Спросить дорогу нам было не у кого: нам не попался ни человек, ни зверь, ни другая живая тварь, лишь воронье стаями кружилось в небе. Солнце уже клонилось к закату, когда мы выехали в долину, склоны которой поросли могучими дубами. До Алмейхала оставалось не более нескольких миль. Я посчитал за лучшее добираться через лес, так как весна была ранняя и густая листва сулила надежное укрытие. Итак, мы ехали разомкнутым строем меж огромных стволов, как вдруг ко мне галопом примчался один из фланговых дозорных.
– Англичане по другую сторону долины, полковник! – воскликнул он.
– Кавалерия или пехота?
– Драгуны, полковник, – ответил солдат. – Я видел, как солнце сверкает на их шлемах, и слышал ржание лошадей.
Остановив своих людей, я поспешил к опушке леса. Не было никаких сомнений: английские кавалеристы, выстроившись в линию, двигались в том же направлении, что и мы. Я заметил красные мундиры и блеск оружия между широких стволов. Когда англичане пересекли открытое место, я смог увидеть, сколько их всего. Число всадников не превышало половины эскадрона. Англичан было примерно столько, сколько и моих гусар.
Те, кто хоть немного наслышан о моих подвигах, знают, насколько быстро я принимаю решения и как последовательно их выполняю. Но сейчас, должен признаться, в моей голове бились две взаимоисключающие мысли. С одной стороны, у нас был неплохой шанс ввязаться в потасовку. С другой, предстоящее
Таким же образом построил гусар и я. Гусары стояли напротив драгун, разделенные покрытым травой лугом, шириной в сотню ярдов. Они держались молодцом, эти одетые в красные мундиры солдаты, в серебряных шлемах с белыми плюмажами и длинными сверкающими палашами {74} в руках. Я не сомневался, что английским драгунам никогда еще не приходилось сталкиваться с лучшими кавалеристами, чем пятьдесят гусар конфланского полка, выстроившихся перед ними. Правда, драгуны были вооружены получше и выглядели щеголевато, так как Веллингтон заставлял их ежедневно начищать до блеска доспехи, что не было принято во французской армии. Зато английские мундиры были слишком тесны для сабельной схватки, а это давало гусарам преимущество. Что касается храбрости, то глупцы в каждой стране уверены: их солдаты самые смелые. Все народы в мире подвержены этой болезни. Но человеку с моим опытом, увидевшему то, что видел я, совершенно ясно, что нет большой разницы между народами. Хотя каждая нация отличается от другой дисциплинированностью, все равны по храбрости. Конечно, французы являются исключением – гораздо храбрее остальных.
74
…палашами… – Палаш (венг. pallos от тур. pala – меч, кинжал) – рубящее и колющее холодное оружие в виде длинной и прямой сабли с широким и обоюдоострым к концу клинком. Появилось в XVI в.; находилось на вооружении у тяжелой кавалерии (например, у кирасир).
Что ж, пробка выскочила из бутылки, и стаканы готовы, но вдруг их офицер с саблей наперевес понесся прямо на меня по поросшему травой лугу, намереваясь вызвать на поединок. Клянусь всем святым, не было на земле зрелища прекраснее, чем живописный всадник на великолепном коне. Я не двинулся с места, наблюдая за его приближением. Английский офицер совершенно не думал об осторожности. Он опустил саблю к холке коня, закинул голову назад, а его белый плюмаж развевался по ветру – юность, сила и отвага на фоне фиолетового вечернего неба и могучих деревьев. Не в моих правилах было стоять и смотреть. Этьена Жерара можно винить во многих грехах, но, клянусь честью, он никогда не отказывался принять вызов. Старик Ратаплан знал мои повадки лучше меня самого. Конь бросился вперед раньше, чем я взялся за уздечку.
Две вещи на свете я никогда не забываю: лицо хорошенькой женщины и ноги красивой лошади. Пока мы неслись навстречу друг другу, я не переставал думать: «Где же я видел этого чалого коня? Откуда мне знаком белый чулок на его ноге?» Взглянув в бесстрашные глаза и на дерзкую улыбку всадника, я вспомнил все. Я узнал: именно этот человек вырвал меня из рук разбойников и согласился сыграть в карты на мою свободу. Его титул звучал как достопочтенный милорд сэр Рассел Барт.
– Барт! – закричал я во весь голос.
Его рука с саблей поднялась для удара, оставляя три четверти тела открытыми. Судя по всему, он не слишком хорошо обращался с саблей. Когда я отсалютовал, Барт остановил коня, опустил руку и уставился на меня.
– Вот это да! – воскликнул он. – Снова Жерар?
Он держался так, будто ничуть не удивлен, увидев меня. А я хотел было заключить его в объятия, но он отстранился.
– Я рассчитывал устроить неплохую заварушку, – сказал он. – Не ожидал увидеть тебя здесь.
Разочарование в его голосе показалось мне обидным. Вместо того чтобы радоваться встрече с другом, он жалел, что избежал схватки с врагом.
– Я бы тоже с удовольствием поддержал заварушку, дорогой Барт, – сказал я. – Но я не могу поднять руку на человека, который спас мне жизнь.
– Забудь об этом.
– Это невозможно, тогда я не смогу никогда простить себе.
– Ты поднимаешь много шума из ничего.
– Моя матушка сгорает от нетерпения поблагодарить тебя. Может быть, тебе придется побывать в Гаскони…
– Лорд Веллингтон скоро прибудет в Гасконь во главе шестидесяти тысяч штыков.
– Тогда лишь у одного из них будет шанс уцелеть, – ответил я, рассмеявшись. – А пока вложи саблю в ножны.