Подвиньтесь, босс!
Шрифт:
Не успеваю ничего подумать. Бросаюсь к ней, пытаюсь растормошить, но в ответ только мычание. Ее глаза подкатываются, голова болтается.
— Нина! — ору во весь голос. Знаю, что она была на этаже.
«Меня нет»
Осознаю, что возможно появление Стаса помешало ей натворить дел, а вот сейчас девчонка решила закончить начатое. Хочется встряхнуть ее и бросить в ледяную воду, чтоб одумалась. Но это уже не спасет.
Абсолютно не соображаю, что делать с этой ненормальной. Знаю, что надо срочно промыть желудок, но как?
—
Горло сводит от крика, а внутри все сжимается от такого знакомого чувства полного бессилия. На моих руках уже второй раз умирает женщина, а я ничего не могу сделать.
Подхватываю Лену на руки, выбегаю в коридор.
— Нина!
Смотрю на бледное лицо, губы, и чувствую, как страх и отчаяние сковывают мои конечности.
— Что? — Нина, едва справляясь с одышкой, мигом оценивает ситуацию.
— В номер! — толкает дверь в первый попавшийся, который оказывается моим.
— Таблеток напилась. Я зашел, а там упаковки пустые.
— Дура! — в сердцах бросает врач, — в ванну ее!
Нина перехватывает из моих рук обмякшее тело Лены, разворачивает ее лицом к ванне, открывает кран и брызгает девушке на лицо.
Та лишь нечленораздельно мычит, слабо извиваясь. Краем глаза замечаю, что народу за моей спиной собралось немеряно. Но не хочу ни на кого отвлекаться и тратить драгоценные секунды, чтобы выгнать их. Только Лена важна сейчас.
— Держи ноги! — командует мне врач, а сама берет Лену в захват, и просовывает ей пальцы в рот, — ничего, девочка, сейчас тебе желудок промоем, капельничку поставим, потом головушку твою дурную в больничке подлечим.
Получаю пяткой по голени и слышу тихое шипенье Ниночки.
— Себе голову полечите, придурки! — слабо хрипит ожившая Лена, опираясь ватными руками о борт ванны, и смотрит прямо на недоумевающую Нину.
— Леночка, детка, надо желудок промыть! Давай, моя хорошая! — Нина, привыкшая к разному, снова обнимает Лену, чтобы закончить начатое.
— Отвали! — уже рычит моя Лена, но вырваться из стальной хватки Ниночки не может.
— Сдохнешь же! — не отступает Нина, меняя тактику, — такая молодая, красивая. Давай, а? Это не страшно!
— Да пустите же! — дергается опять, пытаясь выкрутиться из наших рук, правда безрезультатно, и начинает подрагивать.
Вижу, что по щекам слезы катятся. Она в полной растерянности. Впрочем, как и я.
— Не пущу! На хрена таблеток нажралась? — Нина теряет терпение, а может понимает, что времени на уговоры больше нет, и, не смотря на сопротивление Лены, все же засовывает ей пальцы в рот.
Гортанный крик Ниночки оглушает. Она инстинктивно одергивает руку и трясет укушенными до синевы пальцами. А Лена, едва дыша, смотрит на нее, потом переводит убийственный взгляд на меня, сидящего на полу у ее коленей.
— Месячные у меня! Живот болит! — скалится, оседая в кольце моих рук, что до сих пор держат ее колени.
Тишина…Никогда
— Шеф, ты это… кажись перебдел малясь, — Нина вытирает пот со лба, садясь на бортик ванны, а я облегченно выдыхаю. Перебдеть лучше, чем недобдеть. Но, то, что нехорошо вышло, это точно.
— Концерт окончен! — машет руками Ниночка, выпроваживая зрителей из моей ванной.
19
Лена
Просыпаюсь. Первым дело прислушиваюсь, ничего ли не болит. Не болит! Только во рту горечь от выпитых таблеток, и небольшая слабость в теле. Но с этим жить можно!
Глубоко вдыхаю, одновременно потягиваясь, и в мозгу загорается лампочка. Пахнет Давидом и места для потягушек совершенно не хватает.
Распахиваю глаза и вижу его лицо рядом со своим. Он обнимает меня за плечи, зарывшись пальцами в волосы, и улыбается.
Хмурюсь, пытаясь отстраниться и сесть, и босс, нехотя, выпускает меня из рук. Тут же вспоминаю экзекуцию в ванной. Добрую Ниночку, толпу неравнодушных и перепуганного Давида. Пиздец. По-другому не скажешь. Теперь все осведомлены о моем цикле. А может, и о наших отношениях с боссом. Хотя, о чем я! Никаких отношений нет. Одноразовый случайный секс не считается. У него Мари есть.
— С добрым утром! — от голоса босса по спине бегут мурашки. Такой приятный, низкий, чуть хриплый…— Лен, — тихо зовет, приглаживая прядь моих волос. Которые я не расчесывала пару дней, наверное. Хотя нет, вчера, после душа пару раз мазнула щеткой.
Отстраняюсь, смотрю на Давида, пытаясь решить для себя, как мне с ним себя вести. Надо было подумать над этим раньше, но состояние не то было.
— Я очень испугался за тебя…
— Представь себе, как я испугалась Стаса. И Нины! Спасатели хреновы! Прям команда мечты!
— Почему ты сразу не сказала? Почему убежала? Это же не проблема, все решается одним звонком. В конце концов, я сам бы сходит и купил все, что тебе нужно.
Хлопаю ресницами. Он вообще нормальный? Ведет себя, будто мы парочка. Еще босс мне за прокладками не бегал. Да и при чем тут вообще прокладки? Он видимо, не понимает, почему я, не попрощавшись, ушла от него утром.
— У тебя всегда так? Это же ненормально! Тебе надо к врачу, обследоваться. Я найду для тебя хорошего гинеколога.
Смотрю на этого мужчину и бешенство раздирает мои внутренности в клочья. Кто вообще дал ему право решать за меня? За Мари пусть решает! И ей гинеколога ищет.
Чтобы не сорваться на мат, молча отбрасываю плед, встаю с кровати, мимоходом проверяя, не оставила ли следов, и отмечаю, что мы оба одеты. Направляюсь к двери. Давид садится на кровати, провожая меня взглядом.
— Лен, ты куда? — не понимающе смотрит, ждет.
— Я работать, Давид Александрович. Вы же работать меня сюда привезли…