Подвижницы. Святые женщины нашего времени
Шрифт:
Пелагея Стефановна Досманова прожила очень долгую и полную трудов жизнь. Родилась она в дворянской семье. Жизнеописание подвижницы достаточно скупое. Неизвестна причина, по которой родители своей волей отдали двенадцатилетнюю девочку в монастырь. Девочка обладала взрослой рассудительностью и мягким характером. Ей сразу же определили послушание в кельях настоятельницы. В то время, в середине девятнадцатого столетия, настоятельницей Ново-Тихвинской обители была игумения Магдалина (Неустроева). Эта прозорливая старица увидела в девочке будущую игумению и стала ее наставницей. Она даже обратилась в епархиальное управление с просьбой способствовать назначению Пелагеи настоятельницей после нее. Но Пелагея тогда была только послушницей. После
Храм во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Ново-Тихвинский монастырь. Екатеринбург. Автор снимка Марина Митрохина.
Игумении Магдалине было семьдесят три года, когда начались действия по упразднению обители – самое начало двадцатых годов двадцатого века. Окончательно обитель закрыта была в 1922 году. Мать Хеонию, которая тогда была настоятельницей, расстреляли в тюрьме. Игумения Магдалина незадолго до кровавых событий уехала в поселок на реке Чусовой, «на дачу», как говорили сестры. Однако обитель существовать не перестала. Подвижница вернулась в город и поселилась на Четвертой загородной улице, ныне – улица лейтенанта Шмидта.
Игумении Магдалине удалось собрать вокруг себя сестер обители. Возникло нечто вроде швейной артели. Сестры днем были «на казенных работах», а вечером собирались у матери игумении для молитвы и трудов – шили одеяла. Всего было около двадцати сестер. Это было трудное, но сладкое время: сестры радовались тому, что все они вместе, при матушке, делились теплом, которое потом расходилось ручейками по оледеневшему от ненависти миру.
Тюрьма в Свердловске находилась недалеко от так называемой Ивановской церкви – Иоанно-Предтеченского собора. Так что ниточка связи между сестрами, находящимися на воле, и узницами не прерывалась.
Игумению Магдалину арестовывали восемь раз. На допросах старица юродствовала – отвечала как бы невпопад, но ее слова и действия были исполнены высшего смысла. Юродивые жесты обозначали, что старица пребывает в молитве и совсем не боится наказания.
Обвинений было два. Первое – отказ от выдачи народного добра. Представители власти были уверены, что в монастырях и у верующих людей спрятано много золота и серебра: оклады икон, кадила, подсвечники – разная церковная утварь. Неверующим сложно представить, что верующий человек не придает особенного значения драгоценным металлам. Так что вопросы к матери Магдалине были в том числе и о спрятанных сокровищах. Второй момент – антисоветская пропаганда. Считалось, что монастырь – рассадник контрреволюционных идей, и все верующие, в том числе и пожилые женщины, причастны к антисоветскому заговору или террористической группе.
Иоанно-Предтеченский собор. Екатеринбург. Автор снимка Tyyytty.
Игумения Магдалина, слушая следователя, разглаживала на коленях платок, так, как будто готовила его к вышивке, молчала. Когда задавали вопрос, например: «Чем вы занимались в такой-то день в монастыре?» – отвечала:
– Да, были у нас в монастыре платочки, тряпочки. Мы их складывали, раскладывали,
Такие ответы невпопад чекистов злили. Те начинали кричать, порой старицу били. А порой и сами чекисты пили сердечные капли. Однако добиться от старушки другого ответа было сложно. Она прижмет разглаженный платок к глазам, утрет слезу и снова:
– Да, были платочки. Мы их раскладывали и разглаживали.
Платочек – символ утешения. Это и покров Божией Матери, к которой игумения часто обращалась в своих молитвах. Это и символ испытаний.
Игумении много пришлось вынести в тюрьме. Однако она имела крепкую веру, что воля Божия в том, чтобы человек спасался, а не погибал. По воспоминаниям знавших ее людей, игумения постоянно молилась Иисусовой молитвой и всегда была с Богом, даже в страшные часы допросов и в камере.
После одного из допросов «злостную антисоветчицу» поместили в так называемый «трамвай». Это был подвал ЧК, в который сгоняли очень много арестованных. Теснота была такой, что даже сесть на пол было нельзя. Люди прижимались друг к другу, толкались, теряли сознание в духоте. Иногда «трамвай» продолжался сутками. Игумении Магдалине другие заключенные однажды уступили место на полу, потеснившись. Матушка смогла сесть на пол и немного отдохнуть. Однако пол был ледяной. Ноги переохладились, стали отказывать. После трамвая матушка стала прихрамывать, а порой и не могла ходить. Однако жизнь обители продолжалась своим чередом. Приходили новые сестры, а послушниц игумения готовила к принятию монашеского сана.
Мать Николая вспоминает о первом дне своего посвящения в рясофор, полном благодатных переживаний. Когда игумения облачила ее в рясу, несколько дней был такой сильный душевный подъем, что Галя, будущая мать Николая, забыла, что значит есть и что значит спать. Она вся как бы струилась вверх, одним потоком. Матушка Магдалина, когда подошло время обеда, сказала ласково:
– Сегодня, Галя, будешь есть.
«Что такое “есть”?» – подумала Галина, вышла на крыльцо и стала молиться Пресвятой Богородице: – Матерь Божия, научи меня есть!
Галина повторяла эту молитву, пока вместе с сестрами не села за стол. И само собой вспомнилось, что значит «есть».
Затем матушка Магдалина сказала:
– Сейчас, Галя, будешь спать.
«Что значит “спать”?» – подумала Галина и снова помолилась Пресвятой Богородице: – Матерь Божия, научи меня спать!
И вспомнила, что спят – это когда глаза закрывают. Спряталась за шкаф, где тень, закрыла ладошками глаза и заснула. Так сильны были благодатные переживания.
– С мирскими не живи, – наставляла свою духовную дочь игумения. И действительно, всегда получалось так, что Галина жила вместе с монашествующими и избегала мирских людей и искушений.
– Я бы десять лет отсидела, только бы тебя не забрали. Но тебя не заберут. Только креста не отрекайся и ничего не бойся, – однажды сказала старица.
Действительно, Галину не «забирали» – в тюрьме она не была. Но на допросы вызывали. «Платочки» настоятельницы вспоминались не раз.
– Сошлем тебя, куда птицы не летают, – грозил следователь.
Галина отвечала вдохновенно, смело:
– Не нужны мне ваши птицы. А вот где Бога нет – туда вы меня не сошлете.
Игумении Магдалине открыт был день ее кончины. Она стала готовиться.
– Ты одна увидишь возрождение обители, – однажды сказала Галине. Так и случилось. За три дня до кончины матушка послала к владыке Макарию – просила постричь ее в схиму. Просьба была исполнена, в схиме матушке дано было имя Магдалина. Когда она благословляла своих чад, то многим подарила образ Пресвятой Богородицы, а Галине – образ Николая Чудотворца. Это благословение послушница вспомнила, когда услышала при постриге в мантию новое имя – Николая.
Перед самой своей кончиной игумения Магдалина благословила всех сестер общим благословением – образом Тихвинской Пресвятой Богородицы – и мирно отошла ко Господу. Было это 29 июля 1934 года.