Подводный саркофаг, или История никелированной совы

Волознев Игорь Валентинович

Поглощённые своим занятием, гебисты не обращали на Силуянова внимания. Только когда он начал заглядывать в сейфы, один - пожилой, с наголо стриженой головой и резкими чертами лица, оглянулся на него.

– Вам что здесь надо, товарищ?

– Мне нужен секретарь, - брякнул Антон Борисович первое, что пришло в голову.

– Нету его, не видите?

И лысый снова обратился к папкам.

– Тоже сжигать?
– спросил у него напарник, показывая очередную извлечённую из сейфа папку с грифом "Совершенно секретно".

–

Сжигать, сжигать, всё сжигать, - ответил тот.

Папка полетела на пол, в общую кучу.

Силуянов заметил, как молодчик, достав из сейфа очередную папку и быстро её пролистав, украдкой вырвал несколько листов и сунул в карман.

Однако ни бумаги, ни эти люди, потрошившие сейфы, Силуянова сейчас не интересовали. Он искал человека в коричневом пиджаке.

– Товарищи, вы не видели тут...
– начал он, но лысый раздражённо его перебил:

– Вы, вообще, что здесь делаете? Вы откуда?

– Майор Силуянов, - представился Антон Борисович и показал своё удостоверение, теперь уже недействующее.
– Я только хочу узнать, вы не видели никелированную статуэтку совы примерно тридцати сантиметров высотой?

– Ещё один охотник за никелированными совами!
– буркнул второй гебист.

– Я знаю, её разыскивает один человек, - продолжал допытываться Силуянов.
– Он в очках и в коричневом кожаном пиджаке.

– Зачем вам нужна эта сова?
– Лысый, ослабляя галстук под подбородком, словно ему не хватало воздуха, оторвался от бумаг и развернулся к майору всем корпусом.
– Кто вас послал за ней?

Силуянов замялся.

– Меня просили её найти, я выполняю приказ, - солгал он.
– Так вы видели её?

– Товарищ, у нас нет времени заниматься вашими совами!
– багровея от ярости, прорычал лысый.
– Попрошу вас покинуть кабинет!

– Вы хотя бы знаете человека, который её искал?

– Нет, не знаем! Не мешайте работать!

За окнами прокатился дружный рёв. Лысый подскочил к окну и матерно выругался. Силуянов тоже подошёл к подоконнику. Зрелище перед ним открылось впечатляющее. Огромная площадь была запружена народом. Луч прожектора скользил по тысячам колеблющихся голов. К памятнику, прорезая человеческое море, медленно приближался кран.

– Садануть бы сейчас из "Града", - процедил лысый.
– Одного залпа хватило бы, чтоб разогнать эту свору!

Он вернулся к столу.

Силуянов вышел из председательского кабинета, прошёл коридором и заглянул в кабинет заместителя. Здесь он застал почти ту же картину, с той лишь разницей, что в кабинете заместителя было не трое комитетчиков, а пятеро. Сейфы и шкафы были уже начисто выпотрошены, пол завален бумагами. Комитетчики занимались тем, что пили коньяк и из-за полуопущенных штор смотрели на толпу.

Силуянов, подумав, что на сову, как на предмет неинтересный, они могли не обратить внимания,

прошёлся по кабинету, заглядывая во все укромные места.

– Ты что тут рыщешь?
– пьяно смеясь, крикнул один из гебистов.
– Валюты здесь нет, бриллиантов тоже!

– Я статуэтку ищу, - сказал Силуянов, подобострастно засмеявшись.
– Совы. Не видели такую?

– Не видели, - подвыпивший гебист достал из бара в стене ещё одну рюмку, плеснул в неё коньяку и поставил на стол.
– Пей.

Хорошей выпивкой, тем более дармовой, Антон Борисович никогда не брезговал. Содержимое рюмки незамедлительно перешло в его желудок.

Толпа за окном снова разразилась криками.

– Сейчас сносить будут, - сказал сидевший на подоконнике долговязый гебист в расстёгнутой рубашке.
– Кто бы мог подумать, что доживём до баррикад! Ещё год назад это казалось невозможным!

Силуянов остановился у окна.

– Крючкову надо было застрелиться, как Пуго!
– рявкнул седой комитетчик, сидевший за столом перед бутылкой коньяка.
– Всё кончено! Допрыгались!

– Ничего, недолго им резвиться, - мрачно ухмыльнулся долговязый.
– Через пару недель, максимум - через месяц всё вернется к прежнему, вот увидите.

– Ни хрена, - проворчал седой.
– Слишком далеко зашли со своей гласностью... Свободы много дали...

– Поорут и угомонятся, - сказал тот, что угостил Силуянова коньяком.
– А куда им деваться? Не вечно же горланить на митингах. Всё устаканится.

– Большая свобода всегда чревата большой кровью, - зловеще заметил пожилой комитетчик в наглухо застёгнутой полувоенной куртке, стоявший у окна рядом с Силуяновым.
– Конечно, всё устаканится. Обязательно устаканится. Но перед этим прольётся кровь. Большая кровь. В России так было всегда.

Силуянов смотрел, как какой-то человек, взобравшийся на верхушку памятника, под вопли толпы обвязывает металлическую голову канатом.

– В первую очередь наша кровь прольётся, - сказал седой.
– Вот здесь, - он похлопал ладонью по пухлой папке с грифом "Совершенно секретно", - материала хватит, чтоб всех нас десять раз поставить к стенке.

– Ну да, начнут с нас, - согласился пожилой в полувоенной куртке.
– Доказательство тому перед нами, - он кивнул на "железного Феликса" с петлёй на шее.

Силуянов от этих слов, сказанных тихим голосом, почувствовал неприятное замирание в груди.

– Слишком много дров наломали за семьдесят три года, - продолжал угрюмо вещать гебист.

– Такую страну просрали!
– рявкнул вдруг седой и со всего размаху треснул по столу кулаком.

"Железного Феликса" начали раскачивать. Все, кто находился в кабинете, кроме седого, опрокидывавшего в себя рюмку за рюмкой, прильнули к окнам. Силуянов затаив дыхание смотрел, как монумент наклоняется набок.