Подземелье

Мордорский Ваня

Охотник отряхнул одежду и вышел за полог.

Из складок его одежды тихо и незаметно выпал светлячок, а затем вспорхнул на ближайшую стену, где спрятался в глубокой тени за полкой.

****

Ксорх в тот же день достал личинок-плотоедцев. Для него это не составило труда. Он знал где их взять. И знали это только Охотники, выходящие за пределы родной пещеры — больше никто. Все понимали какие это опасные твари. Приносить их в пещеры было нельзя. И кто-то нагло нарушил

этот запрет наплевав на последствия.

Что ж, — подумал Ксорх, возвращаясь обратно с каменным сосудом в который наловил десяток таких личинок, кто - то сегодня почувствует то же самое, что и Айра.

****

— Говори. — Ларка сидела связанная, с горящими ненавистью глазами.

— Кто помогал? — проходясь возле нее совершенно спокойно, спрашивал Ксорх.

Старик открыл ему глаза на произошедшее. На то, что случилось прямо перед его носом, и на то, на что он бы и не обратил внимания.

На самое очевидное.

Ведь больше всех ненавидела Айру его собственная жена. И только она могла договориться с кем-то из Охотников, чтобы ей достали тех самых злосчастных личинок.

— Хорошо, дорогая.

Она его не боялась даже несмотря на побои. И это хорошо.

Ксорх осторожно достал одного червя из бутылки, и осторожно зажал его пальцами, хоть тот для него опасности не представлял.

Одной рукой он запрокинул ей голову, а второй приблизил извивающегося червя прямо к открытому глазу жены.

Вот теперь в глазах ее заплескался настоящий, неподдельный страх. Вот теперь Ксорх был доволен.

— Ты этого не сделаешь. — зло процедила она.

Он только пожал плечами и опустил личинку на ее лицо. Эта подлая тварь даже не представляла, насколько ему все равно, что с ней будет. Не представляла.

Уже через несколько мгновений она начала вырываться, но он крепко держал и ее лицо, и червя который оставлял болезненные кровавые бороздки на лице.

— Убери! Убери!!! Я все скажу! Пожалуйста!
– взмолилась она под конец и начала громко всхлипывать.

— Кто?! — резко спросил Ксорх, - Кто достал тебе их?!

Ларка тихо прошептала имя Охотника.

Ксорх удовлетворенно кивнул. Долгих истязаний этой женщине не потребовалось, как он и думал, боль от личинок была неимоверная, - выдержать сложно.

— Сказала бы сразу, могли бы обойтись и без этого, — уже как будто добрее сказал он.

Но то была откровенная ложь, он не смог бы устоять перед желанием сделать тоже самое, что они сделали с Айрой.

— Эта тварь все равно заслужила это! — выплюнула Ларка, — Ты не представляешь как я рада, что она сдохла!

Что-то омертвевшее шевельнулось в Ксорхе. Похороненная память о любимой женщине. И трогать ее было нельзя никому. Запрещено.

— Лучше б ты этого не говорила, тварь. Лучше б

не открывала свой вонючий рот.

Кувшинчик с личинками опрокинулся и они посыпались на связанную Ларку, сразу же вгрызаясь в податливую, мягкую и вкусную плоть.

А сам Косрх вышел чтобы не слышать воплей, и чтобы наказать последнего виновника.

Охотника, который раздобыл личинок и пронес внутрь племени.

****

— Старший? — удивленно спросил Корин.

Конечно, — подумал Косрх, приближаясь к нему, - Кто это мог быть, как не Охотник из собственного рода. Никого другого упросить Ларка бы не смогла, никто бы не согласился, только свои.

Он бы совсем не удивился, окажись, что к этому приложил руку дед — дав молчаливое одобрение. Хоть формально Ксорх и являлся сейчас главным в роду, дед по силе не уступал ему, и кроме него, Старших, отошедших от дел, хватало. Ему просто доверили возглавлять вылазки на Охоту и все.

Впрочем, это все было неважно. Молодые должны отвечать за свои поступки. И не только молодые.

— Знакомые насекомые?

Ксорх вытряхнул остатки личинок из кувшинок на пол. Корин в момент побледнел, и казалось подавился словами, которые хотел произнести.

— Ну-ну, мальчик, — оказался прямо перед ним Ксорх, — Не стоит беспокоиться.

— Я не…не знал что она с ними будет делать.

— Знал…или не знал… — равнодушно сказал Ксорх, — Мне уже без разницы. Что случилось — то случилось. Сделанного не воротишь.

Его кулак влетел в грудь Охотника и того отбросило.

Подхватив лежащее у стены копье, он метнулся к уже поднимающемуся Корину.

Удар. Вскрик. И нога по колено отваливается будто чужая, забрызгивая все вокруг кровью.

— Аааа!!! — гоблин попытался поймать ногу, и тут же неловко, как маленький ребенок, потерял равновесие.

Чирк!

Копье прочертило круг и рука, как и нога отвалилась на пол. Кожа Охотников была крепка, крепче чем у обычных гоблинов в несколько раз, но все равно не настолько, чтобы выдержать мощный и направленный удар острейшим лезвием.

Ксорх стал перед лежащим в крови гоблином, опираясь на его же копье.

— Теперь впредь будешь думать, прежде чем что-то делать. Или слушать кого-то.

Отшвырнув копье прочь, он ушел.

Конечности не отрастут, но если оказать помощь, то гоблин выживет.

А вот что там с Ларкой…впрочем, он не сомневался, что ей уже помогли либо дети снующие вокруг, либо соседи. Впрочем, он надеялся что раны на лице черви успели проесть порядочные.

Несмотря на эту быструю и спонтанную месть, душа его не была удовлетворена. Довольствоваться столь малым он не мог, не хотел, но приходилось. Даже его самовольству есть границы, и он их знал.