Подземелья Дикого леса
Шрифт:
— И, как видите, здесь стоят инициалы некоего… — Антэнк прищурился, стараясь разобрать. — Д. М. Полагаю, это ваш отец?
— Дэвид, — подтвердила Элси глухо. — Да, но я не понимаю, что это значит. Откуда он мог знать?
— Они еще и торопились — им надо было на самолет успеть, — добавила Рэйчел. — Они бы на такое ни за что не согласились. Вот увидите.
— Хм, увидим, значит? Увидим, сколько веса такой аргумент будет иметь в суде. — Он в последний раз тряхнул бумагой у них перед носом; потом, положив ее обратно в ящик стола, вернулся к девочкам и хлопнул в ладоши. — Так, давайте начинать. Мне нужен доброволец.
Молчание. Антэнк подождал, стряхивая с зубоврачебного
— Никто не хочет? — спросил он наконец. — Ну что ж. — И, тыкая пальцем во всех по очереди, принялся за считалочку: — Раз, два, три, четыре, пять…
— Я пойду, — оборвала его Марта, когда палец указал на нее.
— Как храбро, — сказал Антэнк. — Очень храбро. Что ж, пожалуйста, садись, и начнем.
Марта послушно забралась в кресло, а Дездемона тем временем следила за Рэйчел и Элси. Стоило девочке усесться, как Антэнк застегнул оковы у нее на руках и ногах. Лицо Марты стало встревоженным, а он виновато улыбнулся.
— Всего лишь мера предосторожности, — объяснил Джоффри. — Обжегшись на молоке, дуешь и на воду. Нельзя же, чтобы ты сбежала.
Когда Марта оказалась крепко пристегнута, он отошел к стеллажам и принялся копаться в баночках и бутылочках, бормоча что-то себе под нос. В руке Антэнк держал черный блокнот, в котором на многих страницах были загнуты уголки. Опустив глаза, он полистал его, торопливо водя пальцем по строкам. Потом снова поднял взгляд к полкам, сгреб в ладонь пригоршню бутылочек и вернулся к столу, где, вооружившись ступкой и пестиком, принялся смешивать содержимое.
— Что он делает? — шепнула Элси себе под нос, но мисс Мудрак ту же на нее шикнула.
Смешав все в единую масляно-зеленую массу, директор поднял пестик и изучил результат. Довольный увиденной субстанцией, которая показалась Элси похожей на зубную пасту цвета соплей, Антэнк вернулся к сидящей в кресле Марте.
— Теперь, — сказал он, — я засуну это тебе в ухо.
Марта, посмотрев на него диким взглядом, скривилась. Ее передернуло в оковах.
— Что это такое?
— Не беспокойся, — сказал Антэнк. — Всего лишь смесь малины мелкоцветковой, корня танниса и беличьей желчи. И немного арахисового масла, для консистенции.
— Беличьей желчи? — повторила Марта.
Рэйчел тихонько закашлялась, подавившись.
— Она безвредна, — уверил Антэнк. — Абсолютно безвредна. Я подозреваю, что непроницаемая граница, которая поглощает мои образцы, является по сути своей биологической. Эта смесь, введенная в ушной канал для соприкосновения с барабанной перепонкой — которая, как вы, несомненно, знаете, отвечает за равновесие и таким образом определяет способность к навигации и пространственному чутью — без сомнения, должна обеспечить возможность преодолеть барьер. — Говоря все это, он мазал Марте ухо. Девочка молча кривилась.
— Какой барьер? — спросила Рэйчел, и Дездемона уже хотела шикнуть, но Антэнк жестом остановил ее.
— Хороший вопрос, — сказал он, зачерпывая еще пасты. — Именно этот вопрос занимает меня вот уже три года. Кажется, все мы с незапамятных времен предполагали, что Непроходимая чаща — это просто огромный лес, который никому не пришло в голову не только обжить, но даже исследовать. Все добровольно оставались в неведении. А те, кого любопытство все же заставляло отправиться в путь, исчезали навеки или же бродили по бесконечно повторяющемуся маршруту многие дни, а когда наконец выбирались из порочного круга, оказывались на том месте, с которого начали. — Он положил в ухо Марте финальный мазок и, встав, оглядел дело рук своих. — Я слышал рассказы, даже расспрашивал выживших. Да, некоторых из них еще можно найти. Пришлось потрудиться,
— А теперь, — сказал он, — не шевелись.
Глаза Марты округлились от ужаса. Антэнк поднес пистолет к уху девочки и нажал на спусковой крючок. Раздался короткий щелчок, и Марта резко взвизгнула. Антэнк отвел руку, и оказалось, что он прикрепил к мочке ее уха маленький желтый ярлык на серебристом гвоздике.
— Следующая! — сказал Антэнк.
Оковы раскрылись, и Марта кое-как слезла с кресла. Встав обратно к девочкам, она пощупала новоприобретенную сережку в ухе.
— Что это? — спросила она.
— Похоже на этикетку с ценой, — добавила Элси.
— Осторожно, — сказала Дездемона. — Лучше не трогай. Можно занести инфекцию.
Антэнк указал Элси на кресло.
— Мадемуазель? — любезным тоном пригласил он.
Рэйчел отодвинула сестру.
— Я пойду.
— Очень храбро, — снова сказал Антэнк. Он помог ей усесться и, начав смешивать новый состав, продолжил рассказ: — Как оказалось, все выжившие в Непроходимой чаще пережили одно и то же: как бы далеко в лес они ни зашли, их преследовало странное чувство, что на самом деле они никуда не двигаются. Странно, да?
Вопрос он обратил к Рэйчел, которая была прикована к креслу, потом вернулся к нему с миской коричневого пюре и добавил, держа аппликатор над ее лицом:
— Обоняние. Крайне важное чувство. — Антэнк картинно втянул воздух ноздрями. — Мы относимся к нему, как к чему-то само собой разумеющемуся. Если говорить объективно, обычно оно бледнеет в сравнении с остальными чувствами. Но мне довелось очень внимательно изучить важность обоняния, и в моем понимании носовая полость имеет прямой канал связи с мозгом. Человеческое восприятие на девяносто три процента формируется запахами. Вам это было известно? Мне, признаюсь, нет. Но есть все основания надеяться, что, вооруженные подобным знанием, мы сумеем задействовать этот канал с помощью природных веществ, собранных в самой Непроходимой чаще, и кардинально изменим восприятие пространства, позволяя образцу проникнуть за то, что я называю термином «непроницаемая граница».
С этим заявлением он резво зачерпнул коричневой жижи и грубо запихнул аппликатор Рэйчел в нос. Девочка беспомощно фыркнула.
— Шдо это за кадость? — прогундосила она с забитым носом.
— Все натуральное, стопроцентно органический состав. Толченые вешенки, слизь улитки и порошок из древесной коры.
На лице Рэйчел появился ужас.
— Сдизь удитки?!
— В общем, — продолжил Антэнк, взяв пистолет, — у меня есть основания полагать — пусть и подкрепленные довольно туманными доказательствами — что за этой границей существует отдельный мир. Целый мир, полный жизни и энергии. И увидеть его мы сможем, только если согласимся раскрыть глаза. Не знаю, что в нем творится и кто управляет этим затерянным краем, но я весьма твердо настроен подарить ему чудо современной мысли, какое представляет собой свободнорыночный капитализм. Едва ли кто-то будет сопротивляться: если я что и понял за свою бытность промышленным титаном, так это то, что люди обожают капитализм. — Он без предупреждения поднес пистолет к уху Рэйчел и — щелк! — прикрепил ей такой же желтый ярлычок, как Марте. Рэйчел поморщилась. — Конечно, если их правильно простимулировать, — уточнил Антэнк, а затем он расстегнул оковы, и Рэйчел, выбравшись из кресла, вернулась к Марте и Элси с полными ноздрями отвратительной коричневой пасты и ярлыком в правом ухе. Вид у нее был ужасно жалкий.