Подземное чудовище
Шрифт:
«Кажется, я схожу с ума, – сказала Пэгги самой себе, – и все из-за лакомства!»
Наконец они дошли до королевской кареты, вокруг которой стояли стражники, укутанные в волчьи шкуры. Ранюк откинул кожаные полы и поднялся на подножку. Изнутри карета была отделана мехом и отапливалась керамической печкой. На кровати среди шелковых подушек ворочался худощавый юноша. Вокруг него столпились слуги, вытирая ему пот со лба. Пэгги узнала Вальнера по статуям, которые раньше видела в саду королевского дворца. У него были светлые мягкие волосы и глаза сумасшедшего. Он бился в истерике, стараясь
– Еще! – вопил он голосом капризного мальчишки. – Еще! Еще мороженого! Живо!
К нему подбежала девушка с кубком, полным розового снега. Вальнер тут же запустил в него ложку. От холода у него посинели губы, но он продолжал потеть, будто у него был жар. На висках пульсировали вены, дрожь била его с головы до ног.
– Аааа! – взвыл он, отламывая большой кусок снега. – Пища богов. Ранюк! Мой дорогой Ранюк, вкусно, как будто съел ангела, жареного херувима! Так и тает во рту. Ну впрямь, юный ангелочек, поджаренный на вертеле, или сирена с розовыми чешуйками. Маленькая сирена. Ты когда-нибудь ел ангела, Ранюк? Или сирену? – Вальнер даже рыдал от радости. – Это мясо такого хрупкого животного, что оно погибает, лишь тронь его рукой. Одного дуновения ветра хватит, чтобы зажарить его, оно тает на языке, только возьмешь его в рот. Сладкое, нежное, будто призрак из снега. Да, вот оно: мороженое-призрак, крем-привидение.
Тем временем он уже опустошил кубок и потянул руки за следующим. Ранюк преклонил перед ним колени, неотрывно глядя на кубки с мороженым, стоявшие на столике из позолоченного серебра у изголовья кровати, мысли его путались. Пэгги Сью поняла, что ей необходимо вмешаться, иначе Ранюк забудет, зачем они пришли.
– Мы хотели бы снять фильм о вашей планете, – объявила она. – Здесь чудесные пейзажи, и нам необходимо обойти дворец, выбрать самые интересные объекты…
Но Вальнер ее не слушал, взгляд его был неподвижен, казалось, он созерцает воображаемый обеденный стол.
– Лунное печенье с денежным вареньем, – бормотал он, – оладьи из звезд, туманный мусс с ванилью, анисовый айсберг, мятные льдинки.
Пэгги Сью протянула руку, чтобы встряхнуть короля, но Ранюк ее остановил.
– Да вы с ума сошли! – прошипел он. – Какое нахальство! Это же король, вы не смеете до него дотрагиваться. Подождите до завтра… к утру он придет в себя.
– Отведай, мой дорогой Ранюк, – пролепетал Вальнер, поднося ко рту визиря ложку мороженого, – это вулканическое варенье, солнечный мармелад, это разожжет огонь у тебя в желудке! Посмотри: сейчас я зажгусь, как фонарик, я чувствую, мой живот стал прозрачным!
Он разразился дурацким хохотом, а визирь жадно проглотил целую ложку снега, столь любезно ему предложенную. Пэгги Сью с отвращением отскочила. Вальнер был не в состоянии понять, что происходит вокруг, а вскоре и Ранюк впал в горячку. Неужели Кандартой правят эти ненормальные?
– Откуда тут эта девочка с синей собакой? – хихикнул король. – Это сюрприз от твоего шеф-повара? Пусть подойдут, отведаю-ка ее бедрышка. Выглядит аппетитно.
Он громко захохотал, и бока его заходили ходуном. Сменились
– Что тут поделаешь? Я с самого начала сомневался.
– Они совершенно не понимают, что творят, – выпалила Пэгги, – этот чертов снег совсем помутил их разум, им кажется, что они едят жареных ангелов. Думаю, снег порождает гастрономические галлюцинации. Как будто они на сказочном пиру и поглощают тонны еды, не испытывая ни малейших неудобств. А после этого они больше не могут принимать нормальную пищу. Все им кажется омерзительным на вкус.
– Что же делать? – спросил Себастьян. – Время-то идет.
– Остается только ждать, – ответила Пэгги Сью, – будем надеяться, что завтра они придут в себя. А теперь давай-ка спать.
Она залезла в повозку, завернулась в шубу и закрыла глаза. Себастьян последовал ее примеру. Но Пэгги не спала. Ей очень не нравилось внезапно охватившее ее чувство голода, казалось, ее желудок – бездонная пропасть. Неужели те несколько хлопьев снега, которые она проглотила, вызвали у нее те же симптомы, какими страдают Вальнер и великий визирь?
Она погладила синего пса, который свернулся в клубок у ее колен.
С тех пор как они сюда приехали, пес только и делал, что глотал снежные хлопья. Казалось, он не в себе: даже с трудом держался на лапах.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила его Пэгги. – У тебя странный вид.
– Превосходно, – проворчал пес. – Эти розовые бабочки такие вкусные.
– Какие бабочки?
– Ну эти… маленькие, которые падают с неба…
Пэгги поняла, что пес говорит о снежных хлопьях.
– Больше не ешь их! – приказала Пэгги псу. – Иначе скоро сойдешь с ума.
– Ну уж нет, – проворчал синий пес. – Я прекрасно себя чувствую… И потом, если я съем побольше, у меня же вырастут крылья и я смогу летать. Мне так сказали… Сама попробуй… Это здорово!
Тут пес впал в оцепенение, и Пэгги не сумела его разбудить. Девочка никак не могла уснуть, поэтому выпрыгнула из повозки и стала бродить вокруг нее. Снаружи клубился розовый туман, он словно колол ее в лицо иголками. Девочка прикрыла рот. Ветер бросал ей в лицо хлопья липкого снега, напоминавшего сахарную вату.
Пэгги сделала несколько шагов. Живот буквально сводило от голода. Ей в жизни не хотелось есть так сильно, как теперь!
«Это все розовый снег, – подумала она, – не надо было сюда приезжать. Зря мы согласились. Ранюк знал все с самого начала! Надеялся, что мы тоже пристрастимся к наркотику, жить не сможем без этого мороженого. Хотел, чтобы мы стали его рабами».
Пэгги шла сквозь метель, поглядывая по сторонам. Взгляд ее упал на слуг, наполнявших снегом золотые кубки… Снежинки так и лезли к ней в рот, таяли на губах.