Подземный мир и живая вода
Шрифт:
— Дедушка!
— Что дедушка?
— Он хороший! Он меня любит!
— И женится?
— Женюсь, — сказал колдун.
— Спой мне песенку. Коли голос не дрогнет, пощажу.
Дед негромко стукнул об пол посохом, лежавшая в углу веревка змеей запрыгнула на потолочную балку и свесилась оттуда, свившись в петлю. Стоявшая у стола табуретка подбежала на четырех ножках и замерла под петлей.
— Вставай сюда, надевай петлю, только не туго, и пой.
Колдун бесстрашно залез на импровизированный
— Про что спеть? — спросил он.
— Про то, как с табуретки спрыгнешь, — недовольно сказал дед.
— С головы сорвал ветер мой колпак.
Я хотел любви, а вышло все не так.
Знаю я, ничего в жизни не вернуть.
И теперь у меня один лишь только путь. [1]
Колдун взмахнул рукой, и мертвецы дружно заорали припев пропитыми еще при жизни душегубскими голосами.
— Разбежавшись, прыгну со скалы!
Вот я был, и вот меня не стало!
И когда об этом вдруг узнаешь ты!
Тогда поймешь, кого ты потеряла!
Ко второму припеву присоединились чудища со своими специфическими вокальными данными. Третий подхватили и помилованные защитники крепости.
Мертвецы поклонились, потом построились в колонну по два и ушли в сторону кладбища.
— Ладно. Уважил старика. Слезай. На сегодня прощаю, но смотри у меня.
Дед ушел, тяжело ступая и не оставляя следов на снегу.
— Кто это был? — шепотом спросил Бенвенуто.
— Не знаю, — шепотом ответила Рафаэлла, — Оксана, ты знаешь?
— Мороз Иванович, — тоже шепотом ответила Оксана, — Он живет далеко к северу от Москвы, но зимой может зайти и к югу. В прошлом году по-хорошему просил татар уйти, да они не послушали. Он тогда на татар осерчал и хорошо их побил снегом и холодом на обратном пути.
— И что с ним делать?
— Быть хорошей девочкой и не предавать Господа, даже если ты ведьма.
— Дед просил вас пощадить, значит, щажу, — сказала Ядвига, — Убирайтесь, пока я добрая.
— Куда? — спросил Анджей как самый разговорчивый.
— К черту, например. Ловите ваших лошадей и проваливайте на все четыре стороны, пока я не передумала. Немец, надо полагать, в подвале. И не один. Кого еще не хватает? Где шустрый мальчишка с булатной саблей? Где бывалый волчок? Не вижу седого алхимика и не вижу фрау, увешанную амулетами.
— Провалились, наверное, — пожал плечами пушкарь, — Фея сказала с друзьями, а они же друзья.
— Посмотрим. Что тут у нас? — Ядвига заглянула в кухню.
— Полевой лазарет, — ответила ей Оксана.
— Да? Ну ладно. Под домом что-то есть?
—
— Эй, друзья! Поймайте домового, спросите про погреба под домом. И про тайные ходы не забудьте! А ты, ведьма, забирай мужа и тоже проваливай.
— Ага.
— Стой. Я знаю, о чем ты подумала.
— О чем?
— Чтобы сгрести тут все, что под руку попадется и с собой забрать.
Оксана опустила глаза.
— Не мельтеши. Вон во дворе немецкие сани, а вокруг немецкие кони бегают. Давайте бегом из дома во двор, запрягайте пару, да коней с собой гоните, сколько угонится.
— Добрая ты.
— Я так-то злая. Но ворон ворону глаз не выклюет. Иди уже, не мозоль глаза.
Оксана выбежала в зал, схватила под локоть Богдана и потащила его во двор. По пути схватила со стола оловянный кувшин, а Богдан подобрал на полу двуствольный пистолет и немецкий длинный меч.
— А ты кто такая? — Ядвига остановила Рафаэллу, которая с тремя немцами вернулась в кухню за ранеными.
— Ученица алхимика.
— Точно? Это разве не мужское ремесло? — Ядвига посмотрела на нее сквозь пальцы, — Не думала, что немцы возят с собой ведьм. Тебе столько лет, на сколько выглядишь?
— Да.
— Умеешь хоть что-нибудь?
— Алхимию немного.
— Понятно. Проваливай вместе с остальными, пока я добрая.
— Я без раненых не уйду.
— Забирай. Бегом. Покойников не отдадим. Вдруг самим пригодятся.
— В следующий раз я тоже тебя не убью, — совершенно серьезно сказала Рафаэлла.
— И в позаследующий, — не менее серьезно ответила Ядвига, — Ведьмы не убивают ведьм.
[1] Король и шут — «Прыгну со скалы».
26. Глава. Двадцать восемь оттенков серого
Проклятия фей всегда исполняются. Ласка подумал об этом, вставая с холодного каменного пола. Над головой тьма, а никаких фонарей, конечно, никто не захватил. Если понимать проклятье буквально, то это погреб Чорторыльского, в который все свалились прямо через пол.
— Где мы? — раздался голос Нидерклаузица из темноты.
— В погребе, — ответила Марта, — Не в преисподней.
— Марта, еще кто-нибудь есть? — спросил Фредерик.
— Ласка Умной, — отозвался Ласка.
— Симон, — отозвался алхимик, — Со мной провалился только один раненый. Вольф Стопиус. Рафаэлла осталась наверху.
— У кого-нибудь фонари, свечи, лучины есть?
— У меня только фитиль, — сказала Марта.
Она провалилась с разряженной аркебузой в руках и сейчас раздувала фитиль, чтобы что-то увидеть.