Поджигатель
Шрифт:
Ли с притворным разочарованием поднял брови.
— Так себе. Всего три убийства, дядюшка.
Шахматный партнер Ифу снял с дерева клетку, повесил ее на руль велосипеда.
— Пора ужинать. От неудачи у меня разыгрался аппетит.
— Цзайцзянь, — бросил Ифу, не сводя глаз с племянника. — Ты шутишь.
— Нет. — Ли Янь присел на обломок камня. — Правда. Три трупа в разных концах города. Но между этими убийствами есть связь.
Дядя потер руки.
— Выкладывай, а я расставлю фигуры.
Ли достал из кармашка часы.
— Уже смеркается. Не мешало бы перекусить.
— Еда подождет. Сначала я хочу
Противиться детектив не мог. Он понимал: дядюшка от своего не отступит. К тому же он и сам сгорал от нетерпения поделиться новостями. Племянник окинул взглядом готовившего поле битвы Ифу. Круглую голову дяди покрывала шапка густых, необычно волнистых для китайца волос с редкими серебряными прядями. Глаза за стеклами очков в тяжелой черепаховой оправе всегда казались исполненными удивления, глубокие складки на щеках свидетельствовали о привычке не расставаться с улыбкой. Одеваться Ифу летом предпочитал в яркие, с короткими рукавами рубашки и просторные хлопковые штаны на резинке, чуть длинноватые, вечно топорщившиеся над черными тапочками. Рядом с гранитной плитой в траве валялась пластиковая сумка, в которой дядя носил маленький термос с чаем, шахматную доску, колоду карт и, обязательно, свежую газету.
— Твой ход, — повелительно бросил Ифу и, выждав, пока племянник двинет вперед красного солдата, добавил: — Я слушаю.
Но следствие по делу о трех убийствах отступило в мозгу Ли Яня на задний план. Сейчас заместителя начальника первого отдела пекинской полиции больше беспокоило другое.
— Сегодня у меня был странный посетитель.
— Вот как? — Голос дяди прозвучал отсутствующе: Ифу обдумывал диспозицию.
— Специалист по фэншую.
— Да-да. — Рука его, поколебавшись, утвердила перед солдатом коня.
— Он представился твоим другом.
— Гм-м-м… — Фраза племянника повисла в воздухе. — Не зевай, смотри на доску.
— Сказал, что это ты послал его.
— Все правильно.
— Ах так?
— По-твоему, он соврал?
Ли тяжко вздохнул:
— Дядюшка, дорогой, в целом я не имею ничего против фэншуя…
— Надеюсь! — Тон Ифу был почти угрожающим.
— Его принципы отражают незыблемые законы природы, несут в себе практическую ценность…
— Практическую и духовную. Ходи же!
Ли Янь прикрыл солдата генералом.
— Дело в том… Ты сам знаешь, власти не слишком одобряют эту практику — во всяком случае, официально.
— Чушь! — Возмущению дяди не было предела. — Ни один грамотный архитектор не приступит к строительству без того, чтобы не показать свои планы знатоку фэншуя. Так возводят сейчас даже резиденции для партийных чиновников.
— Может быть, может быть. — Ли перевел дух. — Но, если говорить правду, присутствие в офисе твоего друга весьма разозлило начальника первого отдела. Чэнь Аньмин прямо заявил мне об этом.
— Чэнь? — Дядюшка презрительно фыркнул. — Что старый пердун понимает в фэншуе? Оставь шефа мне, я быстренько вправлю ему мозги.
— Я еще не закончил, дядя… — В голосе Ли послышалась нотка отчаяния. Козырная карта детектива оказалась битой. Как сказать Ифу, что своей услугой он выставил племянника на посмешище коллегам? Кроме того, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы дядюшка сцепился с Чэнем: это будет походить на выговор разгневанного отца классному руководителю сына. — С шефом я сам как-нибудь разберусь. Мне
Взяв двумя пальцами туру, Ифу сбил ею с доски генерала красных.
— Просто что?
— Просто… мне сейчас ужасно не хватает времени на это.
— Успокойся. Чэнь не сможет тебя ни в чем упрекнуть. А дело о тройном убийстве требует максимального сосредоточения ци. Вот о чем ты должен думать.
Ифу ставил племянника в безвыходное положение. Продолжить спор означало оскорбить дядюшку, а Ли Янь скорее бы умер, чем согласился на такое. Очередной ход солдатом был сделан наобум, и фигурка покатилась с доски вслед за генералом.
— О небо! Ли, куда ты смотришь? Игрок, называется!
— Три трупа на руках не дают мне сконцентрироваться.
— Шахматы дают свободу мысли и фильтруют интеллект. Шевели мозгами, не загоняй себя в угол. — Ли ощутил на себе строгий, не вязавшийся с глазами дядюшки взгляд. — Вперед!
Племянник со вздохом посмотрел на доску. Дядя продолжал:
— Сегодня пришло письмо от брата. Твоя сестра беременна. — Он сделал краткую паузу и многозначительно добавил: — Опять.
Ли Янь забыл об игре.
— Но ведь она не собирается рожать, так?
Мысль о новых родах пугала. Сяо Лин, сестра, была еще более упряма, чем он. Уж если Сяо Лин принимала какое-то решение, то переубедить ее становилось невозможным. Да ведь у нее есть, есть ребенок, очаровательная четырехлетняя дочка, от улыбки которой тают сердца, с крошечными ямочками на щеках и огромными, в пол-лица, глазами. Ли помнил трогательные короткие косички, которые болтались из стороны в сторону, когда девочка крутила головой. Сяо Лин вышла замуж за фермера — тот выращивал рис в окрестностях города Цзыгун в провинции Сычуань. Супруги жили вместе с родителями мужа и ни в чем не знали нужды. Видимо, достаток избаловал их: теперь они хотели сына. Всем им подавай мальчиков; в Китае сын с древности был для отца и матери более ценен, чем дочь. Однако политика партии — «одна семья — один ребенок» — оставляла родителям скудный выбор: или мальчик, или девочка. Если Сяо Лин вознамерилась родить второго, то последующие несколько месяцев превратятся для нее в настоящий кошмар. Сначала дерзкую женщину будут мучить беседами местные активисты, затем к ней домой начнут ходить члены уездного комитета партии — объяснять необходимость аборта. Сестра станет объектом настойчивого «промывания мозгов». Ли Яню были известны случаи, когда власти, по сговору с родственниками, вынуждали врачей насильственно прерывать беременность. В случае появления на свет второго ребенка его родителей ожидали жесточайшие экономические санкции: штрафы, которые мало кто мог осилить, отказ принять малыша в детский сад, а затем и в школу, ограничения в доступе к медицинской помощи, угроза лишиться пенсии. Для многих давление оказывалось невыносимым.
Ифу печально склонил голову.
— Твоя сестра всегда была своевольной. Она решила идти до конца.
— Отец говорил с ней?
— Да. И никакого результата.
— А что муж?
Его Ли Янь не любил. Считал, что сестра заслуживает лучшего супруга.
— Думаю, муж не против рождения наследника. Выжидает. Он не будет ни поддерживать Сяо Лин, ни разубеждать ее.
— Подонок! — Указательным пальцем Ли поскреб переносицу. — Меня она слушать не захочет. Единственный, с кем Сяо Лин еще считается, — это ты, дядюшка.