Поединок с самим собой
Шрифт:
А лучше — был бы Ильин подлецом или бездарью. А то как-то злости настоящей против него не появляется. А злость в борьбе — великое дело.
Ту-104 летел все так же беззвучно. И все так же внизу сверкало ровное белое поле.
Маленький шведский городок последние недели только и жил коньками. Для первенства Европы он отдал всего себя: свои отели, магазины, транспорт, свой отличный, капитально обновленный стадион, свои почтовые отделения, бары и ночные клубы.
Символ первенства — мчащийся в низкой посадке
Виктор Бантиков в тот день встал рано, вышел на улицу. Погода была самая «коньковая».
Легкий морозец и небо ясное, чистое, какое-то удивительно прозрачное.
«Повезло!» — подумал Бантиков.
Именно о такой погодке он и мечтал всегда, когда мысленно представлял себе, как обойдет Ильина.
Хорошо бы, конечно, бежать с ним в одной паре, рядом. Вот тогда он наверняка опередил бы чемпиона. Но в одной паре — это, конечно, слишком большая удача. На это рассчитывать нельзя.
Впрочем, и так он обгонит Ильина.
Он это знал, чувствовал каждой клеточкой своего сильного, тренированного тела.
Он верил в себя. Некоторые недруги, завистники, — а у кого из стоящих спортсменов их нет?! — шептались, что, мол, Витька слишком задирает нос, самоуверен больно. До Виктора докатывались эти разговорчики. Но он считал так: если хочешь быть первым, надо, непременно надо, крепко верить в себя. Ну, а где эта вера, необходимая и обязательная, где она превращается в глупую самоуверенность и нахальство, — это пусть другие судят.
Вскоре он вернулся в гостиницу, еще тихую, совсем сонную. В коридоре, неподалеку от своего номера, увидел Ильина. Тот был в тренировочных брюках, с мокрыми волосами.
«Наверно, только что из душа», — подумал Бантиков.
Лицо у Ильина было хмурое, бледноватое.
«Волнуется», — мелькнуло у Бантикова.
— Привет! — сказал он. — Как жизнь чемпионская?
— Порядок! — усмехнулся Ильин. Но глаза не смеялись, оставались холодными и словно повернутыми куда-то внутрь, в себя.
И Бантиков снова подумал: «Волнуется!».
Он понимал: Ильину есть чего тревожиться. Правда, Ильин все еще чемпион, но вот уже четыре года он показывает одни и те же секунды. Может, они и неплохие. Но вперед Ильин уже не движется. А это скверный признак. Кто не идет вперед, обязательно поползет назад. Не нынче, так завтра. В спорте, как и в жизни, стоять на месте невозможно.
Виктор вошел в свой номер. Номер был на двоих. Бантиков поселился там со своим другом Андреем.
Рассказал ему о встрече с Ильиным.
Андрей слушал молча. Он вообще никогда не перебивал.
— Конечно, — сказал Андрей. — Ты обставишь его. Не сомневайся.
—
— И правильно! — снова подтвердил Андрей. — И не сомневайся.
Вскоре спортсмены уже были на стадионе.
Погода понемногу менялась. Солнце скрылось за облаками. Легкий ветерок упрямо тащил их с моря. День стал не таким ярким и звонким. Но лед был по-прежнему хорош. И сулил «быстрые секунды».
Как всегда, многоборье началось с пятисотки. Ни Ильин, ни Бантиков не были спринтерами и на этой, самой короткой, дистанции обычно не блистали. Но сегодня лед был такой, что и у Бантикова, и у Ильина результаты оказались вполне приличными. Не в первой пятерке, правда, но подходящие. Лидером стал финский спринтер Малькерн.
Вскоре начались главные забеги дня: пять тысяч метров. Любимая дистанция Бантикова и Ильина.
Обычно Виктор не смотрел на забеги до своего выступления. Надо было экономить нервную энергию.
За годы состязаний он приучился терпеливо ожидать своей очереди в раздевалке, лишь по радио следя за ходом борьбы.
Но сегодня он изменил привычке.
В третьей паре бежал Ильин. И Виктор решил посмотреть этот забег.
Он вышел из раздевалки, зашагал к ледяному полю. Однако в нескольких метрах от дорожек остановился. Подходить ближе, к самому полю, не хотелось.
Виктор даже укрылся за спины суетившихся тут дюжих парней с кинокамерами. Ему почему-то не хотелось, чтоб Ильин видел его. Хотя?… Чего скрывать-то?
«Глупо», — подумал Виктор.
Но все-таки почему-то продолжал словно бы прятаться.
Ильин в паре с японцем Сакемура подкатил, к стартовой черте. Ильин был подчеркнуто медлителен. Перед каждым своим движением он несколько секунд как бы раздумывал, колебался: а стоит ли его совершать, это движение? Но Виктор знал, эта заторможенность нарочитая. С выстрелом стартера она сменится взрывом энергии.
«Да, ничего не скажешь, красивый парень», — подумал Виктор.
Ильин был высокий, ноги — длинные, плотно обтянутые рейтузами. И лицо — с резко очерченным подбородком и плотно сжатыми губами. Точно такой, как на недавней цветной фотографии в «Огоньке».
Негромко, как детская хлопушка, щелкнул выстрел.
Но чуть раньше, на какую-то сотую долю секунды, опередив выстрел, рванулся Ильин.
И тотчас снова щелкнула хлопушка. Спортсменов вернули на старт.
«Волнуется», — подумал Виктор.
Он и сам волновался: какой результат покажет нынче чемпион?
И вот спортсмены побежали. Первый круг Ильин прошел за 37,4 секунды.
«Резво», — отметил Виктор.
Японец сразу отстал.
Это было на руку Виктору. Значит, Ильину не с кем бороться. Нет живого противника, который бежит рядом, рвется вперед, жмет изо всех сил и как бы подхлестывает тебя: еще, еще, скорей!