Поединок
Шрифт:
Но думалось.
И эти думы не могли заглушить ни далекие, за толстыми стеклами «БМВ», звуки улицы, ни бьющая по ушам музыка, которую любил ставить водитель, ни что-либо другое.
Гамлету казалось, что его самого везут на «толковище», на воровской суд, где встанет кто-нибудь из «коронованных» и поставит на нем, на «законнике» Гамлете, крест.
Не хочу!
Старый вор замотал головой, но словно растревожил мысли — одна за другой они стали возникать в воспаленном от переживаний мозгу, и казалось,
В бараке обычный «шмон», блатные прячутся в котельной. Котельщик, хилый зек с корявой наколкой на лбу «Раб КПСС», «корил» под придурка и, надо заметить, довольно удачно. А чего же не «косить», когда все «лепилы» у него куплены!
Глядя на сухую, словно всю перекрученную фигуру котельщика, никто бы не сказал, что это один из самых опасных налетчиков довоенного Иркутска. Был. Все мы когда-то были…
В кругу воров и Гамлет. Он на своем, на достойном месте. Рядом — легендарный Лимон, настоящий «батя» молодого тогда еще Гамлета. Чего только не видел Лимон, кого он только не знал!
И самого Ваську Бриллианта, авторитетного «короля» преступного мира, который дожил до семидесяти и пал непристойной, как говорили господа воры, смертью. Случилось это в ИТК-6, в небольшом Соликамске, когда наемный убийца задушил Бриллианта…
— А знаешь, что толковал Васька Бриллиант перед своей смертью? — спрашивал Лимон.
Молчал Гамлет. Ну откуда ему знать?
Лимон «держал» паузу — он был прирожденным артистом, — затем негромко, со значением произносил:
— «Мы несем свой крест чистоты воровской жизни…» Вот что говорил он, господа воры.
И переживали «господа воры». И сокрушенно крутили головами. И кто-нибудь обязательно цедил сквозь зубы:
— «Белый лебедь», мать его…
Именно так называлась «сучья» колония, где по-страшному резались воровские «масти», где и погиб, не сломившись, гордый Васька Бриллиант.
А Лимон тем временем рассказывал дальше…
И про медвежатника Лешего, вора в законе первого призыва, который, чтобы вырваться с Колымы, «закосил» под психа и стал есть дерьмо. А со временем и в самом деле сошел с ума.
И про красавчика Девку, ангельской красоты парня, который за четверть века сумел «нагрести» себе судимостей больше чем на восемьдесят лет.
И про карманника Есенина…
И про бандеру Арину…
И про золотого цыганского барона Ласло Ковача…
Про всех знал Лимон, и, казалось, его неторопливым рассказам не будет конца и края. Было в этих немудреных повествованиях что-то такое, что делало их похожими на легенды, на мифы. И превращались фигуры убийц и насильников, воров и грабителей, кидал и мошенников, садистов и психов в романтических героев. Да что там в романтических! В былинных!
Именно в былинных!
И были это самые настоящие сказочные персонажи — вечные,
Гамлет верил этому. Свято верил.
Хотел и сейчас верить.
Но не мог…
Он открыл глаза.
С трудом воспоминания выпустили его из плена…
— Где мы? — спросил Гамлет.
Водитель ответил.
Подумав минутку, старый вор сказал, как именно должен подъехать его шикарный красный «БМВ» к месту воровской сходки.
5
Конечно же, то, что сейчас происходило на Ваганьковском кладбище, нельзя было назвать «воровской сходкой», или «толковищем»…
Гамлет был решительно против этих определений.
— Давайте просто встретимся, господа воры. По одному делу…
Узнав, о чем пойдет речь, авторитеты (а Гамлет специально обратился к самым старым, к людям его поколения, которых он не только хорошо знал, но и по-звериному чувствовал) удивились.
Но, подумав, согласились.
Такой старый «законник», как Гамлет, просто так «порожняк гнать» не будет…
Со стороны это напоминало обычный поминальный день, когда старые — в прямом и переносном смысле — друзья покойного пришли навестить могилу.
Подъехало несколько машин, из них вышли люди, в основном пожилые и «почетные», они поздоровались и направились в сторону ворот. Родители ушли, а дети остались…
«Дети», правда, были все как на подбор рослые, накачанные и стриженые. И вообще они были похожи друг на друга, словно их родила одна мать. Впрочем, так оно и было, а мать звали — Преступность.
6
Собралось шесть «законников», хотя Гамлет вызывал больше десяти. Он это сразу же отметил про себя, но виду не подал. Это право каждого — участвовать или нет, принимать приглашение или отказываться…
Конечно, это были не такие «короли», как Дед Хасан или Япончик. Но все же не последние люди. А это главное. К тому же, если разобраться, требовался пустяк — пожертвовать десятком-другим «быков».
А вот этого «господа воры» понять не могли.
— Гамлет, ты меня хорошо знаешь, — горячо говорил невысокий, лысоватый авторитет Щука из Текстильщиков. — Я тебя не подводил, и ты меня, слава Богу… Но! Честно тебе скажу, брат, не понимаю!
— Я тоже! — проблеял Конго из Митина.
— И я…
— И я…
Раздалось сразу несколько голосов, показывая, что они согласны с Щукой и Конго. И только мудрый, хотя и самый молодой (всего сорок восемь лет), пахан по прозвищу Броня промолчал.
К нему и обратился Гамлет:
— Ты тоже не понимаешь?