Поединок
Шрифт:
– Было у меня одно подходящее оружие, я забыл о нем упомянуть, – спохватился смотритель и рассказал командиру отряда о Магическом Ноже. Глаза Нильса засверкали, он слушал крайне заинтересовано, кивал головой в такт словам и в конце рассказа спросил:
– Куда же он подевался?
– Видать, туда же, куда и все остальное. Обычное оружие и доспехи тоже пропали, – голос Деггубэрта был полон горечи. – Когда я очнулся, при мне уже ничего не было. Наверное, пауки забрали.
– Это то, что могло бы нам помочь, – сказал Нильс и щелкнул
Уже на следующее утро знатоки вновь оказались никакими. Так Нильс и сказал, поцокав языком: «Никакие».
– Что это значит? – нахмурился смотритель.
– Как раз ничего и не значит. Совсем ничего они теперь не значат, – командир со смесью сожаления и брезгливости обвел взглядом своих подчиненных. Большая часть почтенных умников теперь уподобилась поселенцам у противоположной стены. Изрядно перепачканные, хотя и добротные одежды уже имели довольно жалкий вид. Сейчас знатоки, помогая друг другу, сосредоточенно выбирали солому из своих нарядов, волос и бороды. Глаза их были пусты, а у некоторых изо рта стекали струйки слюны.
Деггубэрт вспомнил, как в одном из кампусов видел старца, впавшего в детство. Он точно так же пускал слюни и недоуменно теребил рубашку и штаны, словно не понимая, для чего предназначена одежда. А в ответ на любые слова глупо ухмылялся, вращал глазами и издавал невнятные звуки: «А-а-а! Ы-ы-ы! У-у-у!»
– Похоже, скоро мы лишимся их совсем, – подытожил Нильс и вскинул глаза на смотрителя. – Самим выбираться будет гораздо труднее.
– Ладно уж, – буркнул Деггубэрт. – Боги Средних Мест не выдадут, тля не сожрет.
Положение знатоков ухудшалось со дня на день. Вскоре они даже травинки перестали выбирать, а только ели и пили то, что приносил Стражник, да валялись на подстилках, тупо глядя в потолок. Нильс стал чаще морщиться: в их нынешнем состоянии подчиненные становились ему явно неприятны. А что предпринять для вызволения из плена, он еще не придумал.
Некоторое просветление умов наступило еще только один раз, и то оказалось недолгим и омраченным печальным событием. Брэд Мудрый однажды поутру не проснулся: умер тихо, незаметно – во сне. Никто из остальных знатоков не обращал внимания на застывшего в неподвижности собрата; охладевшее мертвое тело обнаружил Деггубэрт и подозвал Нильса:
– Надо как-то по человечески похоронить.
– Ты же толмач, – пожал плечами Нильс. – Придет Стражник, его и попроси.
– Если разрешат, можно будет осмотреть местность, – смотритель посмотрел в глаза командиру. – Это наверняка пригодится.
– Правильно думаешь, – оживился Нильс. – Так и скажи Стражнику: сам, мол, не справлюсь.
К удивлению Деггубэрта, паук отнесся к его мыслям насчет мертвеца с пониманием.
«Позову Побеждающего, – передал он мысль смотрителю. – Я не могу разрешить или не разрешить. Он может», – и тварь развернулась к двери. Вскоре в помещение просунулась голова того самого
«Зачем его закапывать?» – спросил многоногий.
«Если мужчина или женщина умирает, нужно положить его в землю, – пояснил Деггубэрт. – Так повелось с древних времен».
«Если не закопать, что будет?» – не понимала начальствующая тварь.
«Будет очень плохо, – смотритель не знал, как объяснить пауку обычай похорон. В глубине души он всегда волновался, когда думал или говорил о мертвецах. И сейчас это волнение явно передалось чудовищу: оно нервно, почти судорожно зашевелило жвалами. – Иногда мертвый может встать и пойти. И тогда никто и ничто не способен остановить его».
«Он может умереть снова?» – задала тварь еще один вопрос.
«Во второй раз мертвый умереть не может. Даже если его будут стараться убить такие могущественные, как вы, – устало подумал Деггубэрт и вернулся к главному вопросу: – Так мы вдвоем можем закопать мертвого? Одному мне не справиться».
«Идите и закопайте, – смилостивился паук и добавил угрожающе. – Никаких других движений! Иначе станете мертвыми, но встать и пойти не сможете», – и Смотрителю показалось, что в холодных мыслях чудовища промелькнуло нечто, отдаленно напоминающее издевательский смех.
Осмотреться вокруг Деггубэрт и Нильс успели лишь мельком: начальственный крестоносец и Стражник повели их недалеко – к подножию холма сразу за зданием. Яма уже была готова, друзьям оставалось лишь опустить в нее сухонькое тело и засыпать песком. Выпрямившись, они начали озираться, но в голове Смотрителя сразу же возникли голоса: «Опустить голову. Не смотреть по сторонам». И другой, более властный: «Нельзя осматривать то, что вокруг. Помни, что можно стать мертвым». Деггубэрт подал знак командиру, и они молча вернулись внутрь.
Однажды утром – гораздо раньше, чем обычно – Деггубэрта разбудило очень странное событие. В голове возникло сразу много голосов. Такого не случалось с гибели Мирейна и Ларса, и сами голоса говорили необычные слова. Некоторые даже кричали:
«Неповиновение и незавоевание?!»
«Повиновение и завоевание, Побеждающий! Но я тоже желаю стать Побеждающим!»
«Бунт?! Ты пожалеешь об этом».
«И я тоже буду Побеждающим! Даже если придется уничтожить тебя!»
«Бунт! Предательство Священной Задачи!!!»
«Назови, как тебе угодно. Но сейчас ты перестанешь жить!»
«Братья и сестры! К вам обращаюсь я в тяжелый для Священной Задачи момент! Уничтожьте бунтовщика!»
«Не подходите ко мне и уничтожьте Побеждающего! Он хочет, чтобы вы все были тварями дрожащими! Но вы – настоящие воины!»
Через дверь в помещение стали проникать первые, еще невнятные, приглушенные звуки схватки.
– Кажется, они передрались между собой, – озабоченно сообщил командиру смотритель и пересказал то, что услышал.