Поединок
Шрифт:
– Ясно, – кивнул Нильс. – Как сама думаешь, почему чужие пауки оставили вас шестерых в живых? И почему притащили сюда, для чего вы могли им понадобиться?.. Я вот что хочу понять. Пауки оставляют в живых только тех, без кого они пока не могут обойтись. Вот эти люди, – он обвел рукой бывших своих товарищей, – знатоки Особого отряда Его Величества Кеннета Первого. А я командовал этим отрядом, пока не попал сюда. Ясно, почему пауки пленили их. Чтобы завладеть новыми знаниями. Мой друг Деггубэрт, – Нильс положил руку на плечо смотрителя, – понимает мысли чужих пауков: он их слышит. И твари оставили его как толмача, чтобы он переводил всем остальным их приказы. А вон те поселенцы, – командир качнул головой
Селена задумалась. Глаза ее заблестели, кожа покрылась ярким румянцем, дыхание слегка участилось.
«Она стала еще красивее, – подумал Деггубэрт. – Она просто бесподобна. Вот какую женщину я бы хотел взять в жены. Но она смотрит только на Нильса, я ей не интересен…»
Наконец Селена заговорила чувственным грудным голосом, от которого у смотрителя по коже бежали мурашки:
– Со мной все понятно: я знаю магию и кое-что смыслю в звездах. Ну, а остальные поселенцы нашего, – тут она невольно сделала глубокий печальный вдох, – кампуса… Эрнест-Кузнец прекрасно разбирается в металле. Он знает несколько десятков разных сплавов, их свойства и все о том, как их обрабатывать. Многие старики говорили, что Эрнест – в числе пяти лучших кузнецов страны. Гарри Лопоухий – замечательный строитель. Что о камнях и стройках неизвестно богам Средних Мест – то неизвестно и Гарри. Времен сорок назад он руководил строительством королевского замка. Но придворные интриги оказались ему не по нутру, и Гарри вернулся туда, где родился. Остальные трос вроде бы ничем не примечательны. Хотя… – она внимательно посмотрела на пожилого лысого мужчину в темно-зеленых штанах и розовой рубахе. Тот приподнялся с лежанки и подвинулся ближе. – Зан Сноровистый, для чего тебя постоянно забирали в столицу?
Зан смутился, лицо его неожиданно покраснело.
– Понимаешь, Селена… – замялся он, но все же махнул рукой и выпалил на едином дыхании. – Столичные дамы хотят здоровых, крепких детишек, а у их престарелых мужей-придворных, часто не получается… ну, ты понимаешь, что я хочу сказать… огненная вода, интриги, дела монархии много сил отнимают. Вот меня и приглашают вместо них… способствовать… Платят хорошо: считай, по две-три сотни кувшинов воды за каждый раз, когда я с какой-нибудь женщина играю в зверя с четырьмя ногами и двумя спинами…
– Значит, вот ты какой умелый… Не мудрено, что тебя Сноровистым прозвали, – усмехнулась Селена и вновь развернулась к Нильсу. – Может, многоногие… то есть, пауки… хотят знать, как быстро люди могут рожать детишек и восстанавливать свою численность после их нашествий?
– Возможно, – согласился командир. – А теперь скажи, когда пауки остановились и собрались в кучу, ты что-нибудь слышала? Не ушами, а как бы внутри головы?
– Не знаю… – Селена прикусила белыми зубками нижнюю губу, вспоминая. – Нет, таких ощущений у меня не было. Было кое-что другое. Каждый раз, когда восьмилапые… то есть пауки, бежавшие рядом, приближались, мне становилось страшно. Не потому что они такие громадные, сильные, быстрые и опасные. От чего-то другого… сразу даже словами не выразить, – она немного подумала и все же нашла нужные слова: – От них исходила угроза. Не мне самой и не моим соплеменникам, хотя и нам, конечно, тоже… Но даже и не всем людям вокруг, в нашей стране и в соседних, а… как бы это точнее сказать… Угроза всей нашей планете.
– Что такое «планета»? – не сговариваясь, разом спросили Нильс с Деггубэртом и переглянулись, улыбнувшись от неловкости, хотя
– Планета… – Селена мечтательно подняла взгляд. Брови ее приподнялись, а лицо стало таким нежным и притягательным, что смотритель с трудом преодолел желание немедленно поцеловать красавицу. Краем глаза Деггубэрт заметил, что Нильс в волнении облизнул губы. – Планета… Это все наши земли, все огромные части суши, окруженные морями и океанами. Такое большое, невообразимо большое круглое яйцо, летающее в другом океане: непроглядно черном, без конца и края. Но и в этом океане есть нечто такое же громадное: звезды, другие планеты, кометы…
– Разве ж звезды громадные? – бесцеремонно прервал Селену командир. Он явно был готов упрекнуть ее во лжи, но женщина слишком сильно ему нравилась, чтобы говорить так прямодушно. – Это же мелкие светящиеся зерна, не больше крупной песчинки!
Селена устремила взор на лицо Нильса.
– Звезды и вправду громадные, ты себе даже представить не можешь, какие! – воскликнула она запальчиво, с вызовом, но осеклась, заметив, как ласково глядит на нее командир, и продолжила уже гораздо мягче, с еле уловимой нежностью: – В космосе все громадное…
– А что такое «космос»? – опять в один голос спросили Деггубэрт с Нильсом и, кинув взгляд друг на друга, рассмеялись.
Объяснений Селены про этот самый космос Деггубэрт не понял, хотя выслушал их внимательно и запомнил хорошенько. Слова женщины показались смотрителю слишком сложными, да и дальнейшие события помешали как следует обдумать мудреные речи красавицы.
Пришел Стражник – принес еду и воду. Но не успели пленные поесть, как дверь распахнулась, и за ней показалась та самая тварь, что когда-то казнила поселенцев за попытку бегства. Люди невольно сжались в предчувствии чего-то очень нехорошего.
«Тряси воздух этим, – мысленно обратился паук-палач к Деггубэрту. Правой передней лапой он показал на Эрнеста-Кузнеца, Гарри Лопоухого, Зана Сноровистого и пожилую женщину, пойманную вместе с Селеной. – Они должны идти с нами».
Деггубэрт пересказал приказ, и Селена немедленно встрепенулась:
– Куда? Что многоногие хотят сделать с ними?
– Я не знаю, – пожал плечами смотритель.
– Но так они приказывают. Иначе запросто могут убить кого угодно, хоть всех нас…
Эрнест и остальные поселенцы, на кого указал паук, молча поднялись и вышли; они окинули всех оставшихся таким взглядом, словно прощались с ними навсегда. Подумав, толмач рискнул спросить чудовище:
«Для чего вам эти поселенцы? Вы убьете их?»
Паук, как ни странно, ответил:
«Нет, эти двуногие пока еще не закончат жить».
Какой-то слабый шум, скорее даже слаженный гул, раздающийся с площади перед их тюрьмой, привлек внимание пленников. Он не был похож ни на что слышанное раньше, и командир с Деггубэртом переглянулись.
– Это что-то новенькое, – проронил Нильс.
– Посмотреть бы…
Смотритель прислушался: сейчас мысленные голоса почти безмолвствовали, лишь повторяя раз за разом «Повиновение и завоевание». Гул
между тем не утихал, но и не усиливался. Нильс подошел к двери и слегка толкнул ее. Дверь подалась вперед и приотворилась. Смотритель тут же подошел ближе и тоже выглянул наружу.
По площади между зданиями шагали относительно небольшие, почти совершенно одинаковые полупрозрачные паучки. Старшие восьмилапые приучали недавно вылупившихся детенышей твердо переступать своими лапами.
У «маленьких» паучат, каждый из которых ростом был с небольшую повозку, это пока что получалось плохо. Их лапы неловко подворачивались, будучи еще не слишком прочными и сильными, брюшко смешно колыхалось из стороны в сторону, и сквозь тонкий хитин просвечивали внутренности.