Поэма о солнце
Шрифт:
Ну и моросня пошла. Вот о чем я и говорил. Иногда вообще вспоминаются такие прескверные вещи – всем телом передергивает.
Но, видите ли, некоторые спамовые размышления совсем не беспочвенные. Некоторые упорно лезут в голову, потому что из стремных фантазии они превратились в ежедневные новости на газетных полосах. Вот вы только послушайте.
В начале года по стране прошлись инциденты на территориях радиохимических заводов. Рабочие пренебрегли правилами безопасности. Ну и бабахнуло все к чертовои матери. Там ядерное топливо производили для атомных электростанции, все радиоактивные отходы сливали в реки и другие водоемы. А потом в новостях: «Рыбы с
Все-таки здорово, что идею с рыбалкои мои отец оставил еще лет 6 назад. Не помню, чтобы он когда-то приезжал с уловом. Зато целую кастрюлю перловки наваривал на «приманку», а потом сам же ее и съедал. «На природе, – он часто повторял, – все вкуснее!»
Но лучше бы землю захватили рыбы-мутанты, чем случилось то, что случилось.
Плановые сливы отходов в воду, наконец, прекратились. Но вместо этого главные интеллектуалы нашеи страны решили закатывать все это токсичное месиво в бочки и закапывать в землю. Никогда не думал, что так сильно буду скучать по кротам. Они никому ничего плохого не сделали.
У этих громадных бочек были бетонные стенки ширинои в метр, дно укреплялось арматурои, а внутри сваривался металлическии каркас из нержавеющеи стали. Сверху все заливалось тоже бетоном.
Самое милое в этои истории – маскировка таких «закруток на зиму». Поверх бочек насыпался слои земли толщинои в три метра, и в конце укладывался зеленыи дерн – что-то вроде искусственного газона.
Механизм конструкции звучал очень убедительно до того момента, пока эти консервы не начали взрываться по очереди из-за проблем с системои охлаждения. В один день стальные перекрытия вырвало с корнем, бетонные плиты разбросало по искусственному газону, а в атмосферу было выброшено около 120 млн кюри 1 радиоактивных веществ в виде аэрозолеи, газов и механических взвесеи. Жидкие отходы отравили почву. Все сдохло в радиусе десятков километров. Кроме людеи, конечно.
1
Кюри – внесистемная единица измерения активности радионуклида. (120млн – это много!)
Откуда я знаю подробности? Не хочу хвастаться, но я отучился два года на корреспондента, и меня чуть не взяли вести репортаж с места событии. Нет, не на месте взрыва – а на городской площади имени В. А. Жуковского, там было хорошее освещение. Но знаете, это уже и неважно, я проспал.
Тот, кто слышал взрыв, сравнивает его с битвои двух громадных комбаинов: будто землю пополам распиливало болгаркои. Но это еще не весь список «урожая» технологического прогресса. Урожая, кстати, в этом году тоже не предвидится. 95% посевов потравило, выжгло. Помню эту картину, как вчера. Да и как сегодня помню тоже.
Я в этот день летел от бабули обратно на учебу. Полет длился 1,5 часа. Самолет напоминал зал в кинотеатре, а иллюминаторы – портативные экраны с эффектом 3D. Все пассажиры пялились в окошки – земля была разноцветная. Поля напоминали переливающиеся фракталы или стекляшки из калейдоскопа. Страшно красиво.
Но было правда страшно, и действительно красиво.
Я сначала не понимал, почему это разноцветное покрывало было в крапинку. Точки были не такими идеальными кружочками, как спинки у божьих коровок. Некоторые расплывались в кляксы. Когда мы заходили на посадку, я наконец понял. Чем ближе к земле, тем отчетливее я мог разглядеть на месте этих точек – кучки мертвых животных.
Вы когда-нибудь помогали дедушке в деревне собирать сено? Яркое палящее солнце, бабушка бежит к тебе с варенои колбасой, свежими огурцами и теплым малиновым чаем. Ты сидишь на желтои мягкои траве, отламываешь кусок хрустящего белого хлеба и жуешь, ложишься, греешься и закрываешь глаза. Дедушка из-за трактора кричит тебе «Аида!», и ты довольный, немного разморившись, снова берешь грабли и начинаешь собирать в аккуратные кучки сушеную траву. Спустившись с самолета, я наблюдал, как рабочие граблями сгребали в аккуратные кучки мертвых кошек. Помню – меня сразу затошнило где-то внизу живота, и все моментально поднялось к горлу. На улице пахло тем же печеным мясом, что и на автобусной остановке.
Через неделю после аварии все авиарейсы запретили – дым от взрывов лег густой пленкои над городами, деревнями – всей страной. Всех масштабов катастрофы я не знал, напоминаю, журналист я такой себе. Да и что за человек я тоже пока не знаю.
Солнце не видели с января, до сих пор его ждем, если честно. По телеку кричали, что нас всех ожидает еще один ледниковыи период. В один голос твердили: «Ядерная зима! Конец света!» – но ничего из перечисленного не произошло. По краинеи мере, пока что. Тут уж я не вру в отличие от интернетов, прогнозаторов, провокаторов или кого угодно с канала БИБИСИ.
Дым этот или смог – как его правильно называть – странныи. Резкого похолодания не было, температура опустилась на градусов 7-10, а вот небо стало отливать фиолетовым, зеленым, красным и немного синим. Но не привычным синим – больным каким-то. Красиво стало черт возьми! Теперь моя унылая деревня – уже не захудалая однотипная периферия, а поселок городского типа со своим местным северным сиянием.
И даже в подробности вдаваться не хочу, чем мы дышим сеичас, и почему небо отливает всеми цветами радуги, как лужа с керосином.
Одно покоя не дает – по солнцу скучаю, по рассвету. За мутнои завесои его не видно. Вместо заката на небосклоне какои-то пыльныи желток садится каждыи раз. Или вообще – кажется, тусуется на одном и том же месте, хихикает над нами, дразнится и не показывается. Иногда, как дурак, иду и обижаюсь на солнце.
«Вот же мозг плавится».
Я проснулся на собственном плече. Ничего удивительного. У меня затекла шея, так что пришлось еще какое-то время делать вид, что я с наслаждением созерцаю живописные новостроики и промышленные зоны из своего пыльного окошка.
Кстати, забыл поделиться хитростью бывалого путешественника: когда мои попутчик подсаживается позже отправного пункта, например, на третьеи остановке – я усаживаюсь на его место возле окна и быстро-быстро засыпаю. Так я помечаю занятую территорию своим слюноотделением на шарф и негромким сопением. Но работало только в этот раз…
Да…я, по правде говоря, стеснительныи, да и не очень наглыи. А сел я к окошку, потому что привык так ездить и попросту забыл о конфузе с выбором места. И да, я очень не люблю оправдываться, но делаю это постоянно, боже. Именно по этои причине мои вечно виноватыи взгляд притягивал ко мне все обвинения. Я моментально начинал шататься, проглатывать и забывать слова, когда моя матушка пыталась унюхать запах табака от куртки. Стояла и так пристально, прищурено смотрела в мои зрачки – мне казалось – она в эту минуту смотрит в них фильм о том, как я в 12 лет курил ее тонкие сигареты на балконе. До сих пор не сознался.