Поэт, или Охота на призрака
Шрифт:
Перейдя к следующему фото, я словно бы очутился вместе с братом в машине. Снимали с переднего пассажирского сиденья, так что я видел все тело целиком. Кровь из раны в затылке, словно ожерелье, застыла на шее и протекла на воротник свитера. Теплая меховая куртка была распахнута. Мелкие капли крови, подобно оспинам, испещрили крышу салона и заднее боковое стекло. Револьвер валялся на сиденье рядом с бедром Шона.
Остальные фотографии были в основном сделаны с близкого расстояния, но под разными углами. Как ни странно, они не произвели на меня столь сильного впечатления, как я опасался вначале. Должно
Как бы то ни было, я не обнаружил в деле ничего особенного, и теперь мне оставалось лишь признать тот страшный факт, что Шон сам лишил себя жизни. Явившись сюда, я лелеял тайную надежду отыскать что-нибудь необычное, что могло бы послужить зацепкой. Теперь, увы, эта надежда исчезла.
Вернулся хозяин кабинета. Когда я встал и положил дело на стол к Гролону, он глянул на меня с любопытством. Открыл коричневый бумажный пакет, достал завернутый в салфетку сэндвич с яичным салатом. И поинтересовался:
– С тобой все в порядке?
– Да.
– Хочешь, поделюсь с тобой сэндвичем?
– Нет.
– Что ты сейчас чувствуешь?
Услышав эти слова, я невольно улыбнулся: сколько раз за свою журналистскую карьеру я сам произносил подобную фразу. Должно быть, моя улыбка озадачила Гролона, и он нахмурился.
– Видишь это? – Я указал на шрам, пересекающий мою щеку. – Его я заработал, когда задал именно такой вопрос.
– Извини. Мне правда очень жаль…
– Ничего. Все нормально.
Глава 5
После того как я ознакомился с делом Шона, мне захотелось узнать подробности следствия по факту гибели Терезы Лофтон. Коль скоро я собирался писать о том, как и почему мой брат решился на такой поступок, то должен был знать все, что знал он. Я должен был понять, к чему в конце концов пришел Шон. Между тем находящиеся в производстве дела об убийствах хранились под замком, и Гролон, обратись я с этим к нему, скорее всего, решил бы, что, добывая для меня досье Лофтон, он рискует большим, чем сможет приобрести.
Проверив на всякий случай рабочую комнату отдела ППЛ и убедившись, что по случаю обеда она пуста, я первым делом отправился в закусочную Пакерда в надежде найти там Векслера. Закусочная эта была излюбленным заведением денверских копов, которые регулярно собирались здесь, чтобы перекусить и пропустить глоток-другой. Как я и рассчитывал, Векслер оказался на месте: я увидел его в одной из кабинок в самой глубине. Главная проблема, однако, заключалась в том, что он был не один – напротив него за столом сидел Сент-Луис. Меня они не заметили, и некоторое время я раздумывал, не стоит ли мне потихоньку убраться отсюда и подловить Векслера попозже, когда представится возможность побеседовать с глазу на глаз. Пока я колебался, Векслер поднял голову, обвел зал взглядом и заметил меня. Я решил подойти. Судя по пустым тарелкам, на которых засыхали мазки кетчупа, копы только что кончили обедать. На столе перед Векслером стоял бокал с чем-то напоминающим «Джим Бим» со льдом.
– О, какие люди! – добродушно приветствовал меня Векслер, и я втиснулся в кабинку рядом с Сент-Луисом. Я специально пристроился напротив Векслера:
– В чем дело? – Сент-Луис явно не слишком мне обрадовался.
– Пресса, – отрезал я. – Как дела, парни?
– Не отвечай ему, – быстро сказал Сент-Луис Векслеру. – Он опять хочет выведать нечто такое, чего не может узнать законным путем.
– Безусловно, – заметил я. – Какие новости?
– Ничего нового, Джек, – откликнулся Векслер. – Кстати, Большой Пес верно говорит? Тебе и в самом деле нужно нечто такое, чего ты не можешь достать без нашей помощи?
Это все были па хорошо известного мне танца. Дружеская пикировка, предназначенная для того, чтобы с помощью хитрости и легких намеков добраться до сути интересующей тебя проблемы, не задав ни одного прямого вопроса и не получив ни одного прямого ответа. Векслер употребил прозвище своего напарника, а это лишний раз свидетельствовало, что игра началась. Я исполнял эти танцы уже не раз и не два и достиг высокого уровня совершенства, когда любое движение отточено и рассчитано заранее. Все вместе здорово смахивало на распасовку между тремя баскетболистами во время тренировки: не отрывай глаз от мяча и следи за двумя другими игроками одновременно. Лично я всегда был искусным пасующим, в то время как Шон воплощал силу и напор. Я был прирожденным баскетболистом, а Шон вечно лез напролом, как нападающий в регби.
– Не совсем так, парни, – ответил я. – Большой Пес прав в одном: я снова при исполнении.
– Вот это да! – насмешливо протянул Сент-Луис. – Нам встать по стойке смирно?
– Так что там с делом Терезы Лофтон? – спросил я у Векслера, не обращая на него внимания.
– Скажи-ка, Джек, ты спрашиваешь об этом как репортер? – уточнил Векслер.
– Я ничего не спрашиваю, а просто дружески беседую с вами. Что касается твоего вопроса, то да – как репортер.
– Тогда без комментариев.
– Я так понимаю, что дело застопорилось?
– Я же сказал: без комментариев.
– Послушай, Векс, мне бы только взглянуть разок, что вы там накопали. Этому делу уже почти три месяца. Вскоре оно попадет в шкаф с висяками, если уже не попало, и ты понимаешь это гораздо лучше меня. Я хочу просто взглянуть на материалы дела. Мне важно знать, что в нем могло быть такого, что ранило Шона настолько глубоко.
– Ты кое о чем забываешь, Джек. Твой брат покончил с собой, дело закрыто. Что бы ни задело его в случае с Терезой Лофтон, это больше не имеет значения. К тому же остается недоказанным, что дело Лофтон вообще имело какое-то отношение к… поступку твоего брата. По мне, так оно могло послужить лишь второстепенной причиной или, если хочешь, стать последней каплей. Но наверняка мы этого никогда не узнаем.
– Вот что, не вешай мне лапшу на уши. Я только что читал дело Шона. – Тут мне показалось, что брови Векслера чуть-чуть приподнялись. – У Шона ничего не вышло с поимкой убийцы, он сел в калошу, хотя посвящал этому расследованию все свое время. Он даже посещал мозгоправа – настолько это его уязвило! Так что не говори мне, что мы никогда не узнаем правду.
– Послушай, сынок…
– Ты когда-нибудь называл так Шона?
– Как?
– Сынком. Ты называл когда-нибудь Шона сынком?
Векслер, похоже, смутился: