Поэт
Шрифт:
М а т ь. Коля, перестань.
Т а р а с о в. Пардон. А вот наш фамильный рояль, на котором моя маман играет по вечерам сонаты Людвига ван Бетховена. (Быстро крутит швейную машину, поет.)
Эта швейная машина
Заменяет нам пьянино,
Потому что брюки клеш
На пьянино не сошьешь.
Комиссия смеется.
С о л д а т (восхищенно). Ах, черт! (Матери, с уважением.) Он у вас что - автор-куплетист?
О л я. Это товарищ Николай Тарасов.
Т а р а с о в. Откуда вы знаете?
О л я (улыбается). Вот странно. А на вечере поэтов? Мурильо.
Т а р а с о в (с удивлением). Вы?
О л я. Конечно. Не узнаете?
Т а р а с о в (всматриваясь). Будь я проклят! Так это вы? Ряд волшебных изменений милого лица. Тогда вы были отчасти фурия революции, а отчасти мадонна Мурильо. А теперь вы...
О л я. А теперь я кто?
Т а р а с о в. Добрая фея Берилюна. Бе-ри-лю-на!
О л я. Это для меня что-то новое.
Т а р а с о в (со значением). И для меня тоже.
С о л д а т. Стало быть, знакомые?
Т а р а с о в. Определенно. Она меня даже один раз разоружала. Карандаш хотела забрать. Вас как зовут?
Оля молчит.
С о л д а т. Оля ее зовут.
Т а р а с о в. Сознайтесь, Олечка, ведь вы хотели у меня отнять мой... графитный, граненый, как штык вороненый, мой друг карандаш боевой?
О л я. Неправда, товарищ Тарасов, неправда. Мы карандашей у товарищей поэтов не забираем. У вас очень хорошие стихи.
Т а р а с о в. Вам понравились?
О л я. Понравились.
Т а р а с о в. Чем же?
О л я. Не знаю. Понравились, и все.
Т а р а с о в. Ага, понимаю. Малый Фонтан. Шаланда. Парус. Хорошо в открытом море ветру с парусом вдвоем.
О л я. Да, красиво.
Т а р а с о в. Только жаль, что вы не парус, а я не ветер.
О л я. Ну, это вы можете говорить своим гимназисткам. А за стихи большое спасибо.
Т а р а с о в. Видите, мама, какой я имею успех в районе Малого Фонтана.
Оля начинает покусывать губы.
М а т ь. Я ничего не говорю, стихотворения у тебя действительно красивые, но, к сожалению, на них не пообедаешь.
П о ж и л а я. Ну, товарищи, так что вы скажете?
С о л д а т. Переселять!
1-й к о м с о м о л е ц. Надо дать людям условия.
2-й к о м с о м о л е ц. Безусловно.
О л я. Я - "за".
П о ж и л а я (весело). Так вот, значит, товарищи, собирайтесь. Завтра мы вас переселяем в центр. Дадим вам хорошую, сухую, светлую комнату.
М а т ь. Нам? Я что-то не понимаю.
Т а р а с о в. Мир - хижинам, война - дворцам.
Оля записывает в ведомость.
О л я (матери). Ваше
М а т ь. Как это? Извините, я не знаю. (Тарасову, шепотом.) Коля, ты не знаешь, они спрашивают какое-то социальное положение. Я не понимаю, как это?
Т а р а с о в. Социальное положение? (Комиссии.) Она графиня.
М а т ь. Коля, что ты?
Т а р а с о в. Мама, не притворяйтесь. Вы графиня. Товарищи, разве вы не замечаете, что она типичная представительница родовой аристократии?
М а т ь. Вы его не слушайте. Он несет невесть что. Коля, да что же это такое?..
Т а р а с о в. Мамочка, не волнуйтесь. Я пошутил. Вы не графиня. Кто был покойный отец?
М а т ь. Покойный Николай Федорович... (смотрит на увеличенный фотографический портрет мужа) служил в земстве статистиком.
Т а р а с о в (Оле). Пишите: вдова земского статистика. Годится?
О л я. Вполне.
Т а р а с о в. Спасибо. (Подходит к клеткам.) Птички, собирайтесь. Поедем в центр.
Перекресток в центре. Пролетарская публика.
Изредка в толпе пробирается испуганная фигура буржуа.
Афишная тумба. Возле нее стоит Орловский, небогато
одетый. Рядом с Орловским - переодетый полковник
Селиванов. Они всматриваются в демонстрацию. Слышна
какая-то музыка. Бежит народ, наполняя перекресток.
Селиванов и Орловский прижаты к афишной тумбе.
С е л и в а н о в. Что это?
О р л о в с к и й. Торжествующий пролетариат.
С е л и в а н о в. Тэк-с. Доигрались.
О р л о в с к и й. Что-с?
С е л и в а н о в. Я говорю: доигрались. Достукались. Как вам нравится этот кабак?
Орловский оглядывается на Селиванова.
Поручик Орловский?
О р л о в с к и й. Не имею удовольствия.
С е л и в а н о в (тихо). Полковник Селиванов.
О р л о в с к и й. Андрей Васильевич, батюшки!
С е л и в а н о в. Что, не узнали?
О р л о в с к и й. Помилуйте. В таком виде?
С е л и в а н о в. Да и вы тоже, так сказать. А я думал, что вы давно в Крыму.
О р л о в с к и й. Застрял.
С е л и в а н о в. Но надеюсь...
О р л о в с к и й. О, будьте уверены.
С е л и в а н о в. Я четыре дня назад из Крыма. Разыскиваю наших людей. Надеюсь, вы наш? Пройдемте со мной в переулок.
О р л о в с к и й. Слушаюсь.
Орловский и Селиванов идут в переулок.
Толпа приближается. Теперь видно, что это такое.
Это торжественное переселение рабочей бедноты с
окраин в центр. Впереди несут портрет Ленина.