Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1

Коллектив авторов

Явления природы

Роману Нечаеву

Что там сегодня на сцене показывают?Пугает твой удрученный вид.«Звезды склоняют, но не обязывают».Сердце не ноет, но сладко болит.Ветер поднялся, Фонтанка колышется,В зале бушует страстей накал.Внутренний голос по-новому слышится:Он мне такое сейчас сказал!Видишь, вокруг — сплошные знамения!Скоро уедешь в чужие края!А послезавтра – будет затмение!Через неделю – премьера твоя!Кошка беременная спит на лавочке,Её окружает весёлый народ.Дочка

твоя очень хочет к папочке…Кто её слёзы сейчас поймёт?Вечер спустился, на чудо надеется…Чувствую в теле приятную дрожь.Дело – сказывается, а сказка – делается.Рушатся грани…И ты идёшь…

Кинобоевик

На фоне розовой зариКрасиво скачут кони.А только, что ни говори,Стрелять умеет Джонни.Идёт то бой, то мордобойНад скалами ущелья.Но кто бандит, а кто ковбой,Не разберу с похмелья.Пиф-паф! Пиф-паф!И весь в дымуС коня сползает Билли.Хотя, по чести, не пойму,За что его убили.Пиф-паф – и прерия горит,И бедная ЛуизаО чистом чувстве говоритПри помощи стриптиза.А вот опять – какой-то гадЩекочет кольтом нервы.Как любит наш кинопрокатПодобные шедевры!О всемогущее кино!Великая эпоха!А в зале душно и темно,И что-то с сердцем плохо.

Татьяна ЛАПШИНА

Старые друзья

Не встречаются в метро и на дороге,Не найдёшь в саду их, на скамье…Вот и чудится – мои друзья в берлогеПрячутся… Верней, в своей семье.Время их съедают дети, внуки,Жёны и суровые мужья.Тут, как говорится, не до скуки…Может, всех свободней нынче я?Всё ж порой мелькает в ИнтернетеИмя позабытое, и вдругВидишь фото: Он! И рядом – дети,Лицами совсем, как школьный друг!

Долгожданный гость

Травы встали в полный рост,Хорошо в лугах из ситца!Распевает пылко дрозд,Шмель целует медуницу…Долгожданный, милый гость,Здравствуй, северное лето!Как мы долго жили врозь,Без тепла, почти без света.Нам так грустно было – жуть! —В холод, в слякоть да в ненастье…С нами дольше ты побудь…Лето! Ты синоним счастья.

Наивный георгин

Негаданный пошёл осенний снег…На клумбе, посреди своих коллег,Красуется расцветший Георгин.Не нервничает только он один:«Подумаешь, – снежинки, как вода!»Не ведает малыш про холода.А рядом старый тощий КрасноталКачаться стал, как будто хохотал:«Не страшен снег тебе? Ну, что за вздор!Ты переменишь скоро разговор,Молоденький и глупенький цветок…Ты поумнеешь – дайте только срок!»

Красиво умирать

Актриса осень, хороша твоя игра!Сияет солнца-геликона медь,И скрипки плачут. Значит, время умирать.Но для тебя – раз плюнуть – умереть…Ах, как шурует ветер помелом,Но усмирить не в силах листопад…Нет счастья в будущем… И не было в былом.Есть наяву лишь этот дивный сад.

Между прошлым и будущим

Между нами и Прошлым – стена.Бейся

лбом об неё и стенай —Нам никак за неё не попасть…Здесь любая беспомощна власть.А вот с Будущим наоборот —Нет на свете просторней ворот,И не хочешь туда, а войдёшь!Не помогут ни правда, ни ложь.

Феликс ЛУКНИЦКИЙ

Смиренный Рейн – в раскраске боевой

Смиренный Рейн – в раскраске боевой…Медлительный Дунай в предместьях Вены…Сравниться ли им с вольною Невой,Идущею на Питер в клочьях пены?!.Когда балтийский ветер штормовой,Остановив могучее теченье,Её вздымает вровень с мостовойИ рвёт деревья с ярым исступленьем,Когда, покрыв Васильевский водой,Залив подвалы, магазины, склады,Нева с какой-то удалью младойИз лимузинов строит баррикады…И, содрогаясь, в панике – мосты,Когда Нева, протиснувшись под ними, —С любым из них, казалось бы, на «ты»,Но вряд ли хоть одно припомнит имя…Я видел реки трёх материков —И шире, и длинней, и полноводней.Но бунт Невы, восставшей из оков, —Что может быть безумней и свободней?!.

Дверь бесшумно я открою

Дверь бесшумно я откроюИ тебя не потревожу,Чтобы ты могла спокойноДосмотреть последний сон.Все февральские метелиНа январские похожи,И все опытные вьюгиНочью дуют в унисон.Выйду очень ранним утром:Просыпаются трамваи,Свежий снег ещё искритсяВ жёлтом свете фонарей.И мелодия ГлиэраВдруг возникнет, согревая.После вьюги всё прекрасно —Мир становится добрей!

Мошкой искусанные ноги

Мошкой искусанные ногиБез йода сами заживут.И снова приключений богиНа сплав неслышно позовут.На сплав по Мане и по Белой,По Ориноко, по Янцзы…С душой, счастливо оробелой,Как в предвкушении грозы.…И станет плот мальчишкой мчатьсяПо траектории крутой,И будут реки отличатьсяНазваньями и широтой.И будет кожа огрубелой,И щёк небритость чуть к лицу…А зов трубы на сплав по Белой —Как приглашение к венцу.

Генриетта ЛЯХОВИЦКАЯ

В эвакуации

Бедой заброшены куда-то,Казалось, в пропасть, в пустоту,Остановились мы, прижатыСудьбой к Уральскому хребту.Далёк от взрывов и воронокПути бездомного конец,И долго пули похоронокИскали адреса сердец.Остановились… И врасталиВ тяжёлый и голодный быт:Разутыми ногами сталиНа место тех, кто был убит,И стылые стволы валилиВ глухом заснеженном лесу,И до мозолей их пилили,Глотая жгучую слезу.Птиц взглядом провожали – вольных,Летящих к дому по весне,И ждали писем треугольных! —И на работе, и во сне.Освоились. Сроднились с местными,Смешали говор городскойС их речью, сказками и песнями,С их радостью и с их тоской.И с карточками за продуктамиСтояла очередь одна,И чёрным глазом репродуктораСмотрела на людей война.