Увы, уже не та столица,Но он-то помнит те года:Ведь с ним сама императрицаБыла почтительна всегда.И дело даже не в наградах,Он не желает, не привыкВо фрунт тянуться на парадахИ пудрить выцветший парик.И на ветру торчать без толкуС каким-то долговязым пажем,К груди прижавши треуголкуС пропахшим порохом плюмажем.Ему ль, солдатскому герою,В тщеславной суете сновать?В мундире прусского покрояДуше российской не бывать!Пока течёт спокойно время,Живёт в угаре кутежейБездарное, тупое племяКорыстолюбцев и ханжей.И мнится им, что в
этой жизниОни познали всё сполна.Но им Россия – не Отчизна,Для них не Родина она…А в нашем мире беспокойномОпять война, опять пальба,И будет выбирать достойныхНе император, а судьба.И станет жалок и бессиленДурак в чванливости своей,И позовёт тогда РоссияСвоих опальных сыновей!И побледнеют в страхе лица,И дрогнет в зеркалах заря,И понесутся из столицыВо весь опор фельдъегеря…Ну а пока – пора иная.Качает маленький возок.Не спит, о чём-то вспоминая,Продрогший до костей ездок.Склонившись, задремал возница,А кони продолжают бег…Когда-нибудь, да пригодитсяВ России умный человек!
А всё-таки спеши, спеши
А всё-таки спеши, спеши,Пусть даже ошибаясь снова,Всю боль мятущейся душиВложить в трепещущее слово!Когда молчания печатьТвои уста сомкнёт навечно,Ему – звенеть, ему – звучатьТо дерзновенно, то беспечно.Но покорясь своей судьбе,Не ожидай вознагражденья:Нет ни спасения тебе,Ни состраданья, ни прощенья.Сомнений чашу ты испилИ не тверди молитв упрямо.Ведь всё равно не хватит силИзгнать торгующих из храма!
Николай МИХИН
Ходят волны озимых полей
Ходят волны озимых полей.Приходи, созерцай и внемлиКраскам, запахам, звукам твоейМалой родины, отчей земли.Сохрани каждый прожитый миг:Шум шмеля или трель соловья, —Здесь любой незначительный штрихЭтой жизни – частица моя.У ворон, у известных разинь,Воробей корку хлеба унёс.Запах тополя после грозы,Беспородный, но преданный пёс,Яд полыни да клевера мёд,И в тумане роса, как в дыму…Посторонний меня не поймёт,Да и сам я его не пойму.
В Чаплыгине
Печален, тих мой родовой исток,Бывал и оживлён, но не был весел.Полутораэтажный городок,Затерянный в глубинке русских весей.Здесь график перемен не слишком част,Поэтому людьми ещё осилен.России неотъемлемая часть,И всё в ней, словно в зеркальце России.Как и везде, здесь обесценен труд,Дороги, мягко говоря, не гладки;По должности чиновники крадут,Согласно рангу получают взятки.И рынок здесь пока ещё – базар:Товару – тьма, особенно съестного,Глядишь – и разбегаются глаза,Но свой товар дороже привозного.Быть нищим среди нищих не с руки —Просящих нет, но есть смиренье в лицах.У новых русских здесь особнякиЧуть поскромнее, нежели в столицах.Здесь для полезных дел большой простор,Осознавай и пролагай дорогу.И старый воронихинский соборПочти что восстановлен. Слава Богу!
Я весенний, но радуюсь лету
Памяти Александра Дементьева
Я весенний, но радуюсь лету.Много рек на веку я встречал.Не спешу переплыть только Лету, —Говорят, там – последний причал.Да и где она, мрачная Лета?Кто ответит на сложный вопрос?..Может, нету? А может быть, эта,На которой родился и рос?С удовольствием жизнь продолжаяСреди внуков и взрослых детей,Каждый год я сюда приезжаю,Тихо
радуюсь лету и ей.Что всё та же, не уже, не шире;Так же в лодках сидят рыбаки…Только нету уже в этом миреДеда Шурки, любимца реки.
Тихую пристань с застойными лужами
Тихую пристань с застойными лужамиНе принимала натура моя.Я уходил,Звоном сердца разбуженный,В дальнюю даль,В голубые моря.Там, вспоминая село своё издали,Миль и годов перейдя рубежи,Грезил я в снах деревенскими избами,Запахом сена и скошенной ржи.Где ж вы, моря?Злой судьбиной непонятый,Приобретя нежеланный уют,На коммуналок обойные комнатыЯ променял непохожесть кают.Жизнь продолжается.Новыми ветрамиПарус надраил натруженный шкот.Грежу я в снах золотыми рассветами,Запахом моря далёких широт.
Константиново
Пароход неторопко отчаливал.Добрались. Вот и выпить предлог.Правый берег, крутой до отчаянья,Левый – низменен и полог.У есенинского истока я.Широка, раздольна Ока,К маме Волге спешит, светлоокая,А над ней – в никуда – облакаНад лугами плывут, рассеяны,Где в свободном размахе легки,Косят сено соседи Есенина,В новом веке его земляки.
В том краю, где несказанно тихо
В том краю, где несказанно тихо,Где плывут неспешно облака,Пахнут мёдом клевер и гречиха,Служит звёздам зеркалом река.Там огромны яблоки, арбузы,А крапива высотой с избу.В том краю ещё до встречи с МузойСоставлять слова я стал из букв.Там волшебна каждая росинка —Ороси усталое лицо.До сих пор там бродят по тропинкамБунина Никитин и Кольцов.Ивушка над речкою склонилась,Слушает распевы соловья…Потому и Муза появилась —Ей по нраву Родина моя.
Рябины
В деревьях красота Земли,Во что бы их ни нарядили.Едва каштаны отцвели —Как заневестились рябины.Весною всё цветёт. ЦветыПорой теряются друг в друге.Но нет милее красоты,Предшествующей снежной вьюге.Листвы наряд ветрами взят,Но мы их и без листьев любим.Вон грозди сочные висят:Пернатым – кормИ радость – людям.Их в ожиданье зимних сновДожди бьют струями рябины.Весна – красна.В ней – всё красно,А в осени – одни рябины.
Александр МИХЕЕВ
Соловецкие острова
Здесь озёра с брусничной каймой,Здесь полночные сумерки серы.Здесь зверел от бессилья конвойПеред тихим величием веры.Там, где вянет от соли трава,А на лицах – солёная влага,Как белухи, плывут островаСоловецкого архипелага.Звякнет колокол в монастыре,Не встревожив белёсые дали.Я стою на Секирной горе,Где от боли берёзы кричали.Здесь теперь тишина и покой,Зверобой у заброшенной бани.И тропинка под самой горойПахнет прелой листвой и грибами.Но я вижу, как бьются костры,Но я знаю – в осенние ночиЗдесь из леса выходят крестыНа размытый суглинок обочин.И стоят вдоль дороги стеной,И под тяжестью неба не гнутся,И бессильно звереет конвой,И не может до нас дотянуться.Наша совесть не вправе стареть,Если небо ложится на плечи.Я стою на Секирной гореНад распятой бедой человечьей.И надежда рождает слова,От которых дымится бумага.И плывут подо мной островаСоловецкого архипелага.