Поэтический язык Марины Цветаевой

Зубова Людмила Владимировна

При этом замыкающий член, обогащенный смыслом предшествующих, представляет собой новую ступень познания, данного в члене исходном.

Нейтрализация оппозиции «новое – старое» наглядно проявляется и в случаях обратного словообразования от наречий – самой молодой части речи в русском языке. Мотивация и структурная модель многих из них совершенно прозрачна. Например, наречия, образованные на базе падежных форм и предложно-падежных сочетаний, еще не лексикализовались полностью, что находит яркое отражение в орфографических трудностях типа вглубь и в глубь, наверху и на верху. Предписываемая орфографией жесткость опоры на зависимые слова связана с отказом от тонкостей содержательной

интерпретации высказываний. Язык поэзии, в частности поэзии Цветаевой, активно сопротивляется такому упрощению смысла, восстанавливая субстантивные падежные формы или словосочетания из наречий: опрометь <- опрометью; ощупь <- ощупью или наощупь; скользь <- вскользь; близь <- вблизи (ср. этимологизацию: Совсем ушел. Со всем [43] ушел (II: 325). Реставрация старого слова в авторском новообразовании здесь очевидна. Интересны также случаи восстановления единственного числа существительных из лексикализованного множественного (pluraia tantum) Вычленяя из наречия вдребезги существительное дребезги, Цветаева углубляется еще дальше в историю языка и предлагает форму женского рода дребезга:

43

Графически выделено Цветаевой.

Разлетелось в серебряные дребезги –Зеркало, и в нем – взгляд(I: 255);Цельный день грызет, докучня,Леденцовы зерна.Дребезга, дрызга, разлучня,Бойня, живодерня(II: 111).

Если форма мн. числа имеет очевидное значение ‘осколки’, то значение слова дребезга в стихотворении «А сугробы подаются…» из цикла «Сугробы» весьма неопределенно, и неопределенность эта характеризует значение скорее диффузное, чем синкретичное. Стихи написаны в то время, когда Цветаева, узнав от Эренбурга, что ее муж жив и находится в Праге, готовилась к отъезду – к расставанию со всем, что ей было дорого в России, и к встрече с мужем.

Циклу «Сугробы» свойственна семантика неопределенности и противоречивости, отраженная стилистикой невнятности: А коли темна моя речь – Дом каменный с плеч! (II: 103). В этой стилистике образ раскалывающейся жизни, сообщающий слову дрызга значение ‘осколок’, все время сопровождается образами речи (воркотов приятство, рокоток-говорок, веретен ворчливых царство), относящимися как к полученной вести, так и к творчеству. Сочетание сахарок-говорок, обозначающее ‘сладкие речи’ в обоих проявлениях «говорка» (‘весть’ и ‘творчество’), готовит образ разгрызаемых леденцов, после которого слово дребезга может означать и осколки, и дребезжание.

Историческая связь слов дребезги и дребезжать (глагол обозначает звук разбивающегося предмета) не вполне актуализирована контекстом, но служит прочным основанием осмысленности «темной речи». В других произведениях слово м. рода дребезг соотносится только с глаголом дребезжать:

– Беспоследственный дребезг струн.– Скука и крики браво.– Что есть музыка?

Не каплун,А к каплуну – приправа(П: 253) [44] .

44

Ср. также пример из поэмы «Молодец» (с. 251).

В древнерусском языке имя существительное имело гораздо более широкую вариантность грамматического рода, чем в современном (см.: Марков 1974: 10–11), далее в истории языка происходила или фиксация одной из форм, или семантическая дифференциация с фразеологизацией вариантов (ср.: скакать во весь опор и надежная опора). Пример со словами дребезги, дребезга, дребзг показывает, что Цветаева реставрирует не только форму древнего слова, но и его свойство. Обратное образование формы ед. числа из формы мн. числа приводит также к появлению, а иногда и к многократному употреблению окказионализмов (потенциальных слов) доспех, закром, руина, штан.

4. Словообразование и не словообразование

Лингвисты уже давно обратили внимание на то, что резкой границы между словом и другими языковыми единицами нет, существуют пограничные пространства между словом и морфемой, словом и словосочетанием, словом и предложением, словом и фонетическими или морфологическими вариантами слова, словом и формой слова (см., напр.: Жирмунский 1963). Марина Цветаева, поэт пограничных ситуаций, широко отразила это явление в своем творчестве.

Создавая, на первый взгляд, фонетические варианты слова, Цветаева вносит в них и новый смысл, подобно тому как в истории языка фонетические варианты типа платит и плотит, океан и окиян, ангел и андел дифференцировались стилистически, а варианты типа голова и глава, отечество и отчество, ангел и аггел – семантически. Так, стилистически маркированные окказионализмы на базе возможной фонетической вариантности слов тряски (краткое прилагательное мн. числа), хлестает, бранит можно видеть в следующих примерах из поэм с сильной фольклорно-разговорной стилизацией – «Молодец» и «Егорушка»:

Дрожи, доски!Ходи, трёски!Покоробиться вам нонь!(П.: 119);– Што там крутитсяВ серьгах-в блёскотах?– Пурга – прутикомКо – ней хлёстает!(П.: 172);Подрастают наши крылышки-перушки,Три годочка уж сравнялось Егорушке,Черным словом <всех округ хает>-бронит.Не ребеночек растет – а разбойник(III: 691).

Графические сигналы, предусматривающие скандированное чтение текста, направлены на устранение различий между словом и слогом. Это хорошо видно на примере нарочито невнятной, гипнотизирующей речи колдуньи в поэме «Переулочки»: А – ю–рай, / А – ю–рей, / Об – ми – рай, / Сне – го – вей (П.: 109 – см. анализ на с. 158). Следует обратить внимание на совмещение знаком тире двух противоположных функций: разделяющей и соединяющей. Дефис имеет аналогичные свойства.

Конец ознакомительного фрагмента.