Поэтика за чайным столом и другие разборы

Жолковский Александр Константинович

502

Картина мира, представленная в «Победе», несколько отличается от обычной аксеновской. В рассказе почти нет ни физического действия и карнавальности, ни характерного аксеновского путешествия (если не считать движения поезда, забываемого после 1-й фразы), ни выпивки, ни секса (если не считать глубоко сублимированного желания захватить «поле любви h8»). Отсутствие любовной темы, тем более на фоне набоковских вещей (эротическим коннотациям шахмат в «Защите…» соответствует в «Приглашении…» сексуальная похвальба мсье

Пьера, сопровождающая его игру с Цинциннатом и предвещающая его «овладение» Марфинькой), особенно значимо. Помимо общей сублимированности чисто мужского поединка двух протагонистов, оно может объясняться тем, что в аксеновской палитре, по-видимому, есть место лишь одному типу женщины («симпатичной развратнице»), введение которого в рассказ смазало бы противопоставление между Г-М и Г. О.

503

Этика пассивного сопротивления, не-сотрудничания с режимом, балансирования на грани между полным смирением и открытым вызовом — одна из важнейших тем либеральной литературы того времени, ср., например, «Завтраки 43-го года» и «Маленький Кит, лакировщик действительности» Аксенова, «Летним днем» Искандера и т. п. Требуется поистине редкая моральная изощренность, чтобы понять, где кончается Беня и где начинается полиция — где кончается «сохранение нравственных мускулов нации» (Искандер) и начинается политика кукиша в кармане (см.: Жолковский 1994 [1985]: 31–53). Отметим, кстати, что двусмысленное поведение Г-М может читаться и как нерешительность на грани трусости, особенно в свете сходства с ситуацией в «Завтраках 43-го года» (ср.: Meyer 1971: 111–113, 123–128).

504

Ср. у Пушкина: Услышишь суд глупца <…> Иди, куда влечет тебя свободный ум <…> Усовершенствуя плоды любимых дум, Не требуя наград за подвиг благородный <…> Всех строже оценить умеешь ты свой труд. Ты им доволен ли, взыскательный художник? Доволен? Так пускай толпа его бранит И плюет на алтарь, где твой огонь горит… («Поэту», 1830); Обиды не страшась, не требуя венца, Хвалу и клевету приемли равнодушно И не оспаривай глупца («Я памятник себе воздвиг нерукотворный…», 1836).

505

Так, общий сюжет «Справки» и «Гюи де Мопассана» состоит в том, что литературный талант социально ущемленного рассказчика приносит ему обладание женщиной. Кстати, в «Мопассане» есть деталь, к которой, возможно, восходит целая сюжетная линия в «Затоваренной бочкотаре» — линия Халигалии (хотя, по устному замечанию Аксенова, это неверно).

У Бабеля: «Казанцев и проездом не бывал в Испании, но любовь к этой стране заполняла все его существо — он знал в Испании все замки, сады и реки».

У Аксенова: «Он [Дрожжинин] знал все диалекты этой страны <…> весь фольклор, всю историю, всю экономику, все улицы <…> все магазины и лавки на этих улицах, имена их хозяев и членов их семей, клички и нрав домашних животных, хотя никогда в этой стране не был».

Напомним, что

Казанцев — книжный червь и мечтатель (недаром все его замки в Испании), по контрасту оттеняющий эротически напористого рассказчика, а Дрожжинин — пародийный вариант Г-М.

506

Ср., напротив, сугубо внешнюю связь Лужина с его гардеробом: «он <…> сидел, одетый в новый костюм и украшенный дымчатым галстуком <…> и вежливо, если и не совсем впопад, поддакивал собеседнику» (гл. 11).

507

Аналогичная сцена есть в фильме Куросавы «Красная борода», где герой — врач и в то же время мастер карате — сначала ломает, а затем вправляет кости напавшим на него хулиганам. Фильм демонстрировался в России в 1960-х гг.; его влияние на братьев Стругацких тем более вероятно, что один из них по образованию филолог-японист.

508

Ср. вариацию на этот мотив ‘незаинтересованной победы’ в истории спасения острова Крыма от красных лейтенантом Бейли-Лэндом, действовавшим «без всякого классового сознания, без ненависти к победоносным массам, а только лишь из чистого любопытства <…> что получится» («Остров Крым», гл. 13). Распад Советской империи в конце 1980-х гг. в каком-то смысле соответствовал этому сценарию, ранее казавшемуся неосуществимым.

509

Этот пассаж отсылает нас к гриновской романтике песенок англо-американского происхождения, популярных в молодежной советской субкультуре 1940–1950-х гг. (что отражено, в частности, в «Апельсинах из Марокко») и к «Бригантине» на слова Павла Когана, которая была неофициальным гимном студентов МГУ в 1950–1960-х гг. О стиле «Романтика» в массовой культуре 1960-х гг. и его месте в аксеновской «Затоваренной бочкотаре» см.: Щеглов 2013: 55–58.

510

Даже у Окуджавы, подлинно христианского поэта этого поколения, пристрастие к «потертым костюмам» и «стареньким туфелькам» сочетается с любовью к «кружевам», «камзолам» и изяществу «юных князей».

511

О сходстве Г-М с Дрожжининым см. также: Щеглов 2013: 17, 35.

512

Впервые: Новое литературное обозрение. 2001. № 111 (5). С. 260–272.

За замечания и подсказки я признателен Михаилу Безродному, А. А. Долинину, Антону Носику, Л. Г. Пановой и Н. Ю. Чалисовой.

513

Об этом мотиве см.: Щеглов 2012 [1988]: 176–180.

514

См.: Жолковский 2010а: 219–227.