Поэты «Искры». Том 2

Минаев Дмитрий Дмитриевич

329. НИГИЛИСТ

Поэма

ГЛАВА ВТОРАЯ [63]

Не в свой «тарантас» не садись.

Новая пословица

Какую выберу я тему — Того пока не знаю сам. Гр. Соллогуб

1

Подобно графу Соллогубу, Кой-как взобравшись на Парнас, Не знаю сам, кусая губу, Чем я начну теперь рассказ,— Но, как ему, мне так же любо Писать на тему — нигилист, И я, хоть это, впрочем, грубо, Бледнея, словно в книге лист, К поэме графа Соллогуба Приделать

смело пожелал И продолженье и финал.

63

В малоизвестном московском сборнике «Утро» помещена первая глава поэмы гр. Соллогуба «Нигилист». Так как, по всем вероятиям, второй выпуск «Утра» выйдет никак не ранее 1966 года, то я взял на себя смелость продолжать начатую поэму гр. Соллогуба и довести ее до конца, оставаясь верным плану и характеру начатого произведения. Я уверен, что все поклонники поэтического дарования гр. Соллогуба будут мне признательны за мою смелую литературную попытку — продолжать нить, вероятно, надолго, если не навсегда, порванного рассказа.

2

Моя услуга, если взвесить, Должна возрадовать славян: Поэт, наверно, лет чрез десять Успеет кончить свой роман И «тайну старческой работы» Отдаст Погодину, а тот, Не получивши с «Утра» льготы, Положит рукопись в комод И, может быть, лишь лет чрез двести, Для услажденья разных каст, С трудами собственными вместе Поэму графскую издаст. А я — мне вечер только нужен, Чтоб в горе выручить певца, Я сяду весело за ужин, Сведя поэму до конца.

3

Поэмы план исполню свято И ничего не искажу; Ее героя-демократа, Как Соллогуб, изображу Я той же самой черной краской; Его в безбожьи обвиню И даже стих, немного тряский, Для колорита сохраню. Ведь, в самом деле, есть причины Такие фразы мне сберечь: «В душе прорезались морщины» Иль «ум его широкоплеч». От фраз поэта цепенея, Я им подобных не слыхал С «сухих туманов» «Атенея»… Но, чу! уж мой Пегас заржал (Старинной верен я системе — Пегаса вспомнить при поэме), И я, как опытный ездок, Путь начинаю без печали.

4

Герой — Белин. Его так звали. Его портрет в короткий срок Я очерчу, и по контуру Увидят все — я убежден,— Что из себя карикатуру Изображал в природе он; Что все певцы в преклонных летах (Я сам как лунь, к несчастью, сед) В его типических приметах Найдут все язвы поздних лет, Найдут, что он был очень странен, Трихином века заражен, Эгоистически-гуманен И отвратительно умен.

5

Итак, он был, во-первых, молод, А этот факт на стариков Нагнать повсюду может холод; Потом, он был из бедняков, Имел долги и не платил их, Носил в заплатках сапоги (У богачей кровь стынет в жилах: — Как? он, бедняк, — имел долги?!), Был, разумеется, нечесан, Неловок, грязен, неотесан… «Весть» всем студентам зауряд Дала сей яркий аттестат, И без подобного патента Нельзя описывать студента,— К тому ж и мало тут хлопот: Прием известный — спорит грубо, Волос не чешет круглый год, Как волк голодный ест и пьет И — не читает Соллогуба. Лишь подвяжи такой ярлык — Герой готов в единый миг.

6

Дарвина, Фогта, Молешотта Белин прочел уже давно, Но пропадала в нем охота Читать Погодина, Михно, Каткова, Вяземского, Фета, Замоскворецких мудрецов, Заголосивших не под лета, Лихих обеденных певцов, Жизнь отравивших многим россам,— И, как

Москвы ленивый сын, Не занят вовсе был вопросом: «Когда родился Карамзин?» Любил он спорить за обедом, Что жизнь без знанья — детский бред, Что без труда жить — цели нет, Короче — был он людоедом, Как выражается поэт.

7

Чтоб жизнь не кончить со скандалом (Смотрите первую главу), Белин вдруг стал провинциалом И бросил шумную Неву. Благодаря различным шашням Ему в столице не везло, И он учителем домашним Попал к помещику в село И обитателей усадьбы Стал изучать, ворча не раз: «Вот если всех вас описать бы — Отличный вышел бы рассказ».

8

Аристократом по преданью В то время слыл помещик N; Богат был только по названью, Хоть пил вино высоких цен, Курил гаванские сигары, Себя, как куклу, наряжал И на уездные базары На кровной тройке выезжал. Но так балуясь, год за годом, Он не мирил приход с расходом, А впереди… Он думал: вот, Быть может, бабушка умрет! Но бабушка не умирала… Отживший лев не унывал, На съездах корчил либерала И всюду деньги занимал.

9

Любил теперь он в час досуга Провозгласить пред всеми вдруг: «Меня Жуковский чтил как друга, И даже Пушкин был мне друг…» Когда-то в юности далекой (Он вспоминал о той поре) Посланья «к деве черноокой» Писал он в «Утренней заре». В Париже ставил водевили, В России драму написал, И в Баден-Бадене ходили Толпой смотреть, как он играл И ставил золото в рулетку… Но он не тот уже теперь, Он точно зверь, попавший в клетку, С когтями сломанными зверь. Теперь он более не рвется, Как прежде, в дальние края, В его груди уже не бьется Стихожурчащая струя. Лениво «Голос» он читает, Питает ненависть к перу И лишь поноске обучает Щенков лягавых поутру, Новейший век ругает круто, Всю журналистику хуля За отрицанье… Вот к нему-то Белин попал в учителя.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

В огромном барском кабинете, Где двадцать лет без перемен Стояло всё, помещик N Ходил, поднявшись на рассвете, Уже причесан и одет И вспрыснут нежными духами… Но здесь мне хочется стихами Воспеть сей барский кабинет, Покой полу-аристократа, Полупсаря, полупевца, Полуфранцузика с лица, В Париже жившего когда-то, Полупомещика степей, Полугероя в старом стиле, Тех дней, когда еще носили Парик, камзолы и тупей.

2

Всем понемножку в этом свете Хотел быть русский сибарит, И обстановка в кабинете Носила тот же самый вид: Диваны, мягкие подушки, Седло казацкое в углу, Галантерейные игрушки Меж книг и счетов по столу; Карамзина изображенье, Портрет любимого коня — Внизу же было изреченье: «Жил восемь лет, четыре дня», Устав дворянского собранья, Нагайки, ружья, мундштуки, Крылова «полное изданье», Размеров разных чубуки; На полках книги меж диванов: «Маяк», «Онегин», «Новый псарь», Ростопчина и ты, Курганов, Настольной книгой бывший встарь, Французских несколько романов И без обертки календарь, Да в переплетах разнородных И привлекательных для глаз На всех столах и полках модных Лежал известный «Тарантас».