Поэты «Искры». Том 2
Шрифт:
356. И. 1871, № 16, в «Заметках», без подписи. Одна строка этого стихотворения («Всё, как капитал заедает тяжкий труд») была явно искажена при наборе — в ней нарушен стихотворный размер, но восстановить ее в первоначальном виде не представляется возможным; может быть, следует читать: «Всё, как заедает капитал наш труд». Являясь непосредственным откликом на события Парижской коммуны, стихотворение, как и многие статьи, заметки и фельетоны в И 1871 г., ярко характеризует сочувственное отношение к ней поэта и журнала. Квартирная плата и платежи по векселям упомянуты в связи с двумя декретами Парижской коммуны. В отмену постановления Национального собрания было отсрочено погашение задолженности по квартирной плате за последние девять месяцев, а платежи по векселям распределялись на три года, причем должны были производиться без начисления процентов. Инсургенты — участники антиправительственного вооруженного восстания.
357. И. 1871, № 29, в «Заметках», без подписи. Останавливаясь на «последних выборах в Париже» (т. е. выборах в Национальное собрание и избрании «главы
Развивать он бойко стал…».
НИКОЛАЙ КУРОЧКИН
358. И. 1860, № 37, подпись: Пр. Преображенский. Обращено к Н. Л. Ломану («Гнут» — псевд. Ломана) и написано в связи с его пародиями на К. К. Случевского, П. А. Кускова и других враждебных И поэтов. В ответ на «Послание» Ломан посвятил Н. Курочкину пародию «Вы не поверите, что мне недавно приснилося…» (стих. 416). В «Послании к Н. Л. Гнуту» пародийно использовано стих. H. М. Языкова «Элегия» («Поэту радости и хмеля…»); последние четыре строки, как и указано в подзаг., целиком взяты из него с небольшим изменением. Упомянув H. Н. Страхова, Курочкин имел в виду несколько стихотворений, напечатанных им в начале его литературной деятельности.
359. «Век». 1862, № 15/16. Чиновник особых поручений Министерства внутренних дел Ю. М. Богушевич в своем донесении о журнале «Век» писал: «Стихотворение Н. Курочкина „Дурные вести“, по своему мрачному, безотрадному, зловещему характеру, весьма неодобрительно в настоящее время тревожного настроения умов в обществе» (Дело Особенной канцелярии министра народного просвещения, 1862, № 94. Л. 36).
360. И. 1862, № 4, подпись: Пр. Преображенский. В начале 1860-х годов усиленно обсуждался вопрос о предоставлении женщинам возможности получить высшее образование и связанные с ним права и преимущества. Неоднократно писали, в частности, о высшем медицинском образовании женщин, причем многие представители медицины резко высказывались против женщин-врачей, видя в них своих конкурентов. Автор статьи «К вопросу о врачах-женщинах в России», появившейся в газете «Медицинский вестник» (1862, 27 янв.) одновременно со сценкой Курочкина, недвусмысленно заявил по этому поводу: «Самые несговорчивые противники женщин ни слова не говорят против того, чтобы женщины только учились медицине… Но вся война против того, чтобы они, выучившись, не получили диплома и не рискнули заниматься медицинскою практикою… Из всех противников допущения женщин к изучению медицины самые яростные — врачи, которые живут исключительно „практикою“. Неужели они боятся, что женщины отобьют у них практику?» А за два дня до сценки Курочкина в СПбВ (1862, 24 янв.) была напечатана статья Л. Онацевича «Быть или не быть женщине врачом?», автор которой, ссылаясь на физиологические и психологические особенности женщины, писал: «Едва ли женщина может быть хорошим врачом, потому что не имеет свойств, которые требуются для хорошего врача. По нашим законам звание врача дает известные права и налагает известные обязательства, но так как женщина обязательств исполнить не может, то и звания получать не должна. Но распространить знание медицины между женщинами очень полезно, и для того хорошо было бы допустить женщин к слушанию медицинских лекций, не подвергая их никаким экзаменам и не давая им никаких дипломов». Как известно, путь к высшему образованию был еще долго закрыт для женщин. Имя одного из действующих лиц сценки, Бомбастуса, связано с именем T.-А. Парацельза Бомбаста фон Гогенгейма. Возможно, впрочем, что Курочкин имел в виду и английское слово «bombast» — напыщенность, высокопарность, в том числе напыщенная, высокопарная речь; с таким значением это слово вошло позже и в немецкий язык. Еще в 1797 г. H. М. Карамзин писал: «Один бомбаст, один гром слов только что оглушает нас и никогда до сердца не доходит» (Соч. Л., 1964. Т. 2. С. 89). Капище — языческий храм; в переносном смысле — место служения чему-нибудь вообще: капище наук и т. д. Эскулап (римск. миф.) — бог врачевания. Столпник — религиозный фанатик — отшельник, молившийся, стоя на небольшом столпе (столбе) или затворившийся в маленькой башенной келье; однако, возможно, что слово «столпники» употреблено здесь вместо «столпы» — выдающиеся люди, являющиеся опорой чего-нибудь. Сонм — собрание. Геркулес (Геракл) — герой греческой мифологии, совершивший множество подвигов.
361. И. 1862, № 41, подпись: Пр. Преображенский. Отклик на судебную реформу, основные положения которой были утверждены Александром II и опубликованы в сентябре 1862 г. В «Утешении в разлуке» пародийно использовано стих. А. В. Тимофеева «Разлука», на слова которого А. Е. Варламов написал романс «Пловцы».
362–363. Стих. 1 — И. 1863, № 15, подпись: Пр. Преображенский; стих. 2 — И. 1863, № 20, подпись: Пр. Пр. Из семи стихотворений цикла «Парижские оды» (в свою очередь входящего в большой
1. Lui, toujours lui! — неточная цитата из стих. В. Гюго о Наполеоне I «Lui» («Он») (сб. «Orientales», 1829). Зуава ли на улице встречаю. Упоминание о зуаве (солдате алжирских полков французской армии) намекает на захватническую колониальную политику Наполеона III. Алжир уже был в то время французской колонией, но в нем то и дело вспыхивали восстания, которые жестоко подавлялись. Жан Вальжан — главный герой романа В. Гюго «Отверженные» (1862), преследуемый инспектором полиции Жавером (Курочкин по ошибке называет его Шеваром).
2. «Жители планет» — статья H. Н. Страхова («Время». 1861, № 1). Где после дважды черни страстный крик и т. д. О революциях 1830 и 1848 гг. Неотразимым образом Марата!.. Через двадцать с лишним лет Я. П. Полонский писал в стихотворном послании к А. Н. Майкову:
На Курочкина смахивал немного — На Николая. — Помнишь Николая? Который поклонялся чудотворцам Французской революции и, вероятно, Молился образам Дантона и Марата…(Полонский Я. П. Стихотворения и поэмы. <Л.>, 1935. С. 279. Б-ка поэта. БС). Аквилон — северный ветер. Горят огнем широкие бульвары — см. вступ. статью, т. 1, с. 22. Шальной поэт — Гюго, живший в это время в изгнании в Лондоне. Давно Скарятин доказал статьями и т. д. До возникновения газеты «Весть» и перехода на откровенно крепостнические позиции В. Д. Скарятин сотрудничал в ОЗ Краевского, СПбВ, PB Каткова. О его корреспонденциях из Парижа, печатавшихся в «Современной летописи» PB, и других статьях о Франции см. т. 1, примеч. 62.
364. И. 1868, № 38, подпись: Пр. Преображенский. В 1867–1868 гг. в России был голод, но официозная печать, по прямому указанию правительства (см. заявление Гл. упр. по делам печати — «Голос». 1868, 25 янв.), старалась преуменьшить размеры бедствия и предпочитала говорить не о голоде, а о «неурожае», «недостатке хлеба» и пр. Стихотворение высмеивает эти писания реакционных газет.
365. «Пчела». 1876, № 42. Стихотворение выбито на могильной плите В. С. Курочкина. Принадлежит оно не ему, как полагал Н. В. Гербель («Русские поэты в биографиях и образцах», 2-е изд. СПб., 1880. С. 652), а Николаю Курочкину. Об этом свидетельствуют заметки в журнале «Пчела» и «Театральной газете» (1876, 22 нояб.) о памятнике В. С. Курочкину. Из этих заметок узнаем, что на заседании комитета С.-Петербургского собрания художников 25 окт. 1876 г. решено было на пьедестале памятника В. С. Курочкину поместить «стихотворение брата покойного сатирика H. С. Курочкина, как нельзя теплей и лучше выражающее деятельность оставившего нас поэта». И дальше приводится текст стихотворения. См. также биографические сведения о В. С. Курочкине, сообщенные H. С. Курочкиным казанскому библиографу Н. Я. Агафонову (Центр. гос. историч. архив Татарской АССР в Казани, собр. Агафонова), и фельетон Д. Д. Минаева «Чем хата богата» («Молва». 1880, 21 февр.). Гроб мой украсьте венком! — ст. из стих. 125 (т. 1).
366. «Свет». 1878, № 2. Ст. 1–4 — из стих. Некрасова «Умру я скоро. Жалкое наследство…». Оттуда же — ст. 11 и (в измененном виде) ст. 12. Другое стихотворение H. С. Курочкина о Некрасове — «Над могилой Некрасова» («Слава печальнику горя народного…») — напечатано в БВ. 1878, 1 янв.
Тарас Шевченко
367. «Народное чтение». 1860, № 5, с датой: 1 августа 1860. Автограф дожурнального текста — ЦГАЛИ (фонд Курочкиных, с той же датой). Исправления, сделанные в книге «„Кобзарь“ Тараса Шевченко в переводе русских поэтов, изданном под ред. Н. В. Гербеля» (1-е изд. СПб., 1860; 3-е изд. СПб., 1876), куда вошли переводы Курочкина, по всей вероятности, принадлежат не ему, а редактору книги. Перевод стих. «Муза». О работе Курочкина над переводом см. его письмо к Шевченко (Чалый М. К. Жизнь и произведения Тараса Шевченко. Киев, 1882. С. 135). Курочкин познакомился с Шевченко после его возвращения из ссылки и сразу подружился с ним. На похоронах Шевченко Курочкин произнес речь. «Еще одна могила раскрылась между нами! — говорил он. — Еще одна чистая, честная, светлая личность оставила нас; еще один человек, принадлежавший к высокой семье избранников, высказавших за народ самые светлые его верования, угадавший самые заветные его желания и передавший все это неумирающим словом, — окончил горькую жизнь свою, исполненную борьбы за убеждения и всякого рода страданий» («Основа». 1861, № 3. С. 14). По словам H. С. Лескова, «сдерживаемые слезы мешали <Курочкину> произнесть свое короткое слово, дышавшее сердечной простотой и искренностью» (Собр. соч. М., 1958. Т. 10. С. 11). Феб (греч. миф.) — бог солнца и света, покровитель искусств Аполлон. В казарме душной. Речь идет о годах солдатчины. Зоренька — звездочка (украинизм).